Ноги и низ животов амуров были отполированы до блеска – кто спускался по лестнице, хватался за них.
Из холла в стороны – резные двери, в стиле модерн начала века, навевают грусть по вольно вьющимся женским волосам и струйкам сигаретного дыма. Хотел Гаузе попросить сигарету у конвоиров, да вспомнил, что руки заняты наручниками.
– Схватили? – спросил седой сержант, что сидел за столиком у одной из дверей. Перед ним листы бумаги, а пальцы – в фиолетовых чернилах.
– Полковник у себя? – спросил тот, кто топал сзади Гаузе.
Он вышел вперед, и Гаузе его разглядел. Капитан был высок ростом, гладок лицом. Лицо концентрировалось в центре, переходя в большой, устремленный, острый к концу нос. Все лицо было создано, чтобы служить носу фоном и стартовой площадкой. Казалось, и тело капитана, наполненное крепким тугим жиром, мягко ширящееся к поясу и сужающееся к коленям, таинственным образом служит опорой носу и самостоятельного значения не имеет.
Тут Гаузе и себя увидал в зеркале, схожем с дверью и висящем между дверей. И не сразу сообразил, что это он – старший научный сотрудник, кандидат наук П.П. Гаузе, коренной русак.
Бродяга в зеркале оброс рыжей щетиной, был грязен и страшен. Изношенная до крайности ушанка сбилась набекрень – одно ухо кверху, как у битого щенка, из-под нее – диким светом глаза, звериный взгляд, но трусливый. Мокрый окровавленный ватник расстегнут, под ним разодранная на животе куртка, не поймешь какого цвета, джинсы в грязи, а вместо ботинок на ногах – плюхи глины. Уголовный рецидивист, попался, когда в окно сельского магазина лез. Такому доверия нет. Понял это Петр Гаузе и сказал:
– Ну и дела!
Тут бы провести по лицу, убедиться, что ты – это ты, а руки за спиной онемели. И ног у входа не вытер.
Капитан обернулся от двери, прицелился носом в Гаузе, но тут изнутри послышалось: «Давай!».
Гаузе замешкался, старался вытереть ботинки один о другой, шмат грязи отлепился и шлепнул о пол. Солдат ему в спину автоматом ткнул.
Гаузе поспешил в кабинет.
4
За столом, лицом к двери, сидел полковник.
Видно, специально к встрече не готовился: мундир нараспашку, там серая фуфайка. А выбрит так, включая голову, что свет от хрустальной люстры отражается зайчиками и стоит головой пошевелить, как зайчики бьют в глаза, заставляют жмуриться.
Полковник – как солнышко, светл, округл, составлен из шариков. Все шарики разграничены и правильны. Шарики-щечки вылезают под шариками глазками, а над ними лоб – шаром более других.
Полковник посмотрел на Гаузе и огорчился его диким видом. Отвернулся, взял со стола пластиковый мешок – в таких крупу хранят, – приставил к пышным губам, надул шарики-щечки и стал пыжиться.
– Здравствуйте, – сказал Гаузе. – Не выйдет, в пакете дырка.
– Вот именно, – согласился полковник. – Погляди, Левкой.
Капитан
