шляпке, увидев на карнизе распластавшуюся лаборантку.
– Врача! Психиатра! – закричал молодой человек, выронив от волнения изо рта сигарету.
– И пожарников! – добавила девушка, срывая свою шляпку с головы, чтобы лучше видеть Нелли.
– А пожарников зачем? – миролюбиво спросила Алина.
– Психиатр мне тоже ни к чему, – добавила Околелова с карниза. – Разве что нотариус, завещание написать.
– Это ты брось, – сказал Максим, снимая куртку и набрасывая ее на устройство Кулибиной, чтобы оно не бросалось в глаза посторонним, – мы еще попляшем на твоей золотой свадьбе.
Нелли вспомнила о муже, который, вероятно, уже находился в «Весеннем ежике», и всхлипнула.
– Дорогая, пойдем, – аккуратно потянул молодой человек свою девушку, которая снова надела шляпку, – тут не один псих, а целых трое.
– Уже уходите? – елейным голоском протянула Алина.
– Срочные дела-с, – просипел парень, и они скрылись за углом с наивозможной скоростью.
– Нелли, слезай, – сказал Макс, – надо ехать. Сейчас они кому-нибудь о нас расскажут, и у нас будут большие проблемы.
Околелова не отозвалась.
– Ладно, – сказала Алина после паузы, – я полезу за ней.
Девушка подошла к тополю и принялась карабкаться на дерево, на чем свет стоит ругая свою узкую юбку.
Света сидела на стуле в полупрозрачном пеньюарчике и смотрела на Рязанцева. Тот не торопясь разливал в два бокала густое рубиновое вино.
– Это крымское «Бастардо», – сказал он, – вам понравится.
– Может, будем на «ты»? – сказала секретарша, встала, подошла к окну и выглянула в парк, окружавший санаторий. Темная аллея была кое-где освещена фонариками, словно лесными светлячками. Теперь, когда секретарша стояла у окна, повернувшись к Владимиру Евгеньевичу филейной частью, было видно, что из белья на Булкиной только стринги.
– Давай на «ты», – легко согласился полковник, отставляя бутылку в сторону. Потом он распечатал коробку шоколадных конфет.
Света медленно повернулась к нему. В этот момент она боковым зрением заметила в темном парке какое-то движение. Светлана Георгиевна быстро повернулась и внимательно оглядела темные кусты. Ничего.
На всякий случай девушка задернула шторы, а потом подошла к полковнику сзади и положила ладони ему на плечи.
Ева пулей летела по узкой винтовой лестнице. Ей все еще слышалось сзади тяжелое дыхание. Добежав до первого этажа, девушка заставила себя остановиться и отдышаться.
«Как тебе не стыдно, Ева, – сказала она самой себе, – ты же лейтенант ФСБ, обязана защищать покой и безопасность граждан России. А на самом деле ты кто? Трусиха? Паникерша?»
Прямо перед Ершовой простирался скудно освещенный обширный холл санатория. Возле стола швейцара стояли двое белых мужчин и одна негритянка. У них были большие чемоданы и фирменные бейджики с буквами
