работе и взялась дальше перебирать бумажки.
Бумажек всегда много. Есть что перебирать.
Монотонная работа успокаивала и прогоняла ненужные мысли, и Кайли почти развеселилась. К тому же, согревала мысль об оранжевых занавесках, вечернем чае и домашнем печенье. Мама обещала, что сегодня испечет.
Оно у нее выходило каким-то особенно душистым, это печенье. Хотелось съесть его сразу много-много, с чаем, а может, с холодным молоком. Это летом – с молоком, а осенью – обязательно с чаем. Чай Кайли покупала в индийском магазинчике на углу (там было дешевле), заваривала в старом чайнике с надколотым носом, и потом пила из любимой кружки. При мысли о том, что и сегодня вечером так будет, она счастливо зажмурилась на мгновение, а потом вернулась к своим бумажкам.
Фэйрфокс прилетел злой и мокрый (на улице опять начался дождь, а машину зам, видимо, припарковал далеко), хлопнул дверью директорского кабинета, и наступила относительная тишина. Иногда забегали сотрудники, Кайли всех разворачивала, сообщая, что у шефа совещание. Черт его знает, что у них там на самом деле, может, виски пьют, но прерывать этот интимный процесс все равно нельзя. Сотрудники вздыхали, качали головами и уходили.
Вышел Фэйрфокс только через три часа, когда рабочий день уже заканчивался, за окном начинали синеть сумерки, и кое-кто уже собрался по домам. Фэйрфокс вышел, дверь на сей раз прикрыл тихо, остановился, зашарил по карманам куртки, которую держал на весу брезгливо, словно испачканного кота. Вытащил нераспечатанную пачку сигарет и заоглядывался.
– Сэр, – любезно сказала ему Кайли, – если вы будете здесь курить, то он, – и так было понятно, кто, – будет ругаться.
– Не будет, – буркнул Фэйрфокс, пытаясь зубами стащить прозрачную шуршащую обертку с пачки и не преуспевая. – Не будет, Кайли. Ему теперь не до этого.
Нехорошее предчувствие вползло песчаной змейкой, ужалило в живот. Отчего предчувствие неприятностей в первую очередь отдается именно в животе?..
– Почему? – спросила Кайли.
– Почему? – эхом откликнулся Фэйрфокс, оставил бесполезные попытки освободить пачку от обертки, бросил куртку на диванчик для посетителей (лимонный) и взялся за дело всерьез. – Потому что мы банкроты, Кайли.
– То… то есть как?
– Как банкроты? Это когда денег нет. Совсем. И еще долги в банке. – Потом посмотрел в ее круглые глаза и, спохватившись, добавил: – Только вы не говорите сегодня никому, пожалуйста. Завтра будет совещание, и вот там всем все объявят.
2
– Кайли! Это ты? – крикнула из кухни мама. Конечно, понятно, что это она, какой грабитель станет топать в коридоре и запирать дверь изнутри, звеня тяжелой цепочкой, – но Кайли все-таки ответила по правилам:
– Я, мам!
Ни за что ей не скажу, думала Кайли. Не нужно ей знать. Ее вообще нельзя волновать, ей
