style="font-size:15px;"> – Так может, покопаем вон там? – Сяо показал на каменную спираль. – Это же тоже древнее. Там может быть много таких ножей.
Видно было, что ему тоже хотелось поймать удачу, но отец отрицательно помотал головой.
– Нет, сынок, – категорично заявил дядя Чен. – Туда нам никак нельзя.
Уже вечером у костерка, пока они перебирали собранные за день травы и коренья, китаец рассказал ребятам, что в этих местах когда-то жил народ Мо Хэ. Сильный крепкий и совсем не похожий ни на китайцев, ни на корейцев, ни на монголов. Как говорят, они-то и строили невдалеке от своих селений эти странные каменные спирали. Зачем? Непонятно. Только не любят люди приходить в эти места.
– Если между камней зайти, – говорил дядя Чен, – голова болеть будет, тошнить будет, живот выворачивать. А самое страшное – мужская сила из неосторожного человека уходит. Совсем. И даже я не смогу от этого недуга рецепт составить. Так что вам там делать нечего. Да и мне вести вас сюда не стоило, однако как раз время пришло сон-траву10 собирать, а самой сильной она бывает в этих местах, – и показал им пожухлый цветок.
– А что за люди такие – Мо Хэ? – спросил Колька.
– А почему сон-трава здесь особенная? – спросил Сяо.
Дядя Чен посмотрел внимательно, потом улыбнулся и сказал:
– Каждый из вас все узнает. Всему свое время.
Колька взглянул на нож и спрятал его в котомку. Так и протаскал его с собой весь поход. А потом дома в квасе отмочил, зубным порошком почистил, и стал этот ножичек его талисманом.
Прав был дядя Чен – всему свое время. Через три года Сяо уже помогал отцу в аптеке и разбирался в травах не хуже него. Ну или так казалось Николаю. А сам он перешел в выпускной класс гимназии. История стала его любимым предметом, и он уже сказал родителям, что собрался поступать в университет и заняться археологическими изысканиями в родном Приморье.
И тут пришла революция – шумная, бурная и отчего-то очень веселая. А затем все закончилось – во Владивосток вошли японцы, и потянулись долгие дни оккупации и подпольной работы.
Потом японцы вырезали семью дяди Чена: и самого аптекаря, и дружка Сяо, и его маму – тихую, скромную тетушку Лин. Узнали, что помогают большевикам, ночью пришли и печатный станок в подвале обнаружили. Они сопротивлялись – дядя Чен двух солдат покалечил, а Сяо офицера убил, но японцев было слишком много. Они тогда сильно зверствовали, подполье практически разгромили, но до Даниловых не добрались.
А Николай той ночью немецкие спряжения учил, у него на утро был назначен экзамен в гимназии. Хоть оккупационные войска все учебные заведения запретили, директор договорился с учителями, и те по квартирам у выпускников экзамены принимали. Коля сдал на «отлично». Из дома преподавателя Карла Густавовича вышел, тут его знакомый шкет и огорошил:
– Ты слышал, что аптекарь Чен большевиком оказался…
Уже
В китайской народной медицине настоем и сухим экстрактом прострела раскрытого (сон-травы) лечат амебную и бактериальную дизентерию
