в рассуждения и тем самым хотела показать гуманистическую уникальность и жизнеспособность этого материала на мировой художественной сцене (до сих пор досадно недооцененного).
Признаюсь, я разделяю идею относить позитивных и созидательных людей к категории “ренессансных”; более того, я рада, что они еще встречаются, и, наблюдая многие годы за Вячеславом Павловичем, предлагаю рассматривать и его в этой же “номинации”. Он по-своему органично следует просветительским идеалам эпохи. Наверное, этим можно объяснить и его работу в редакции Большой советской энциклопедии, которой он отдал силы исследователя и природную способность к проникновению в историческую материю, созвучную его внутреннему складу. То есть, образно говоря, ему удалось создать собственный “Ренессанс” в границах одной, отдельно взятой линии жизни. Ведь вертикальная тема культуры “Ренессанс и ренессансы” продолжается, принимая разные формы. В нашем случае сила и магия материала начинают определять личность мыслителя, и в случае Ренессанса – это разговор о высоком предназначении и высоких результатах.
Патетичность сказанного, поверьте, – это лишь словесное пояснение, предваряющее общественную благодарность, которая обязательно материализуется в ближайшем будущем. Благодарность должна настигнуть Вячеслава Павловича неминуемо за тот объем изданных им нужных всем книг, за его несгибаемую волю к новизне и доведению всех своих начинаний до успешного завершения, несмотря на объективные исторические трудности по поиску финансирования и издательств, готовых взяться за столь ответственную работу. За прочитанные им лекции и проведенные семинары в разных институтах у нас и за рубежом, где он по-королевски делится своими знаниями. За поступательность появления необходимых всем публикаций в серии “Памятники философской мысли” или в первом сборнике “Утопия и антиутопия ХХ века”. За правильную постановку наболевших “русских” вопросов в книгах “Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры” (1995) и “Русский Эрос как философия любви в России” (1991). За развитие англо-русских культурных связей, устанавливаемых благодаря его различным книгам, в которых присутствует английская тема. Это и очаровательные миниатюрные сборники его переводов стихотворений У. Х. Одена “Лабиринт” (2003) и Чарльза Коусли “Я – солнце большое” (2006), и “Прерафаэлиты: мечты о красоте” (2004), и “Гиллрей и другие… Золотой век английской карикатуры” (2004), и “Интеллектуальная история Кембриджа” (2004), и “Русские в британских университетах” (2009), и прекрасно иллюстрированная “История английского искусства”. Последняя книга отразила многолетние интересы Вячеслава Павловича ко всему английскому: от наблюдений за национальным характером, сложившихся за время многочисленных путешествий по Великобритании, через анализ наиболее ярких художественных проявлений в искусстве от Средних веков до поп-арта и Люсьена Фрейда. За помощь в подготовке полноценных
