пелену экспериментаторского духа до Серафимы, наконец, дошло, что она рискует выдать себя с головой и через это подвергнуть опасности ничего не подозревающих – пока – Ивана, царя, царицу и эту сухую мозоль Елену Настоящую. Она поспешно отдернула руки от своего пояса, при помощи которого, за неимением под рукой воды, хотела проверить, не удастся ли прекратить доступ воздуха в организм более простым путем, и сделала вид, что просто хотела его поправить. Маска снисходительного равнодушия с некоторым усилием согнала с лица испуг и разочарование.
– Извините, милейший, – слегка выпятив нижнюю губу, процедила царевна. – Кажется, я несколько увлеклась.
Ни дать, ни взять – светская львица всех королевских дворов Белого Света. Какие эксперименты? Вам показалось, милейший. Но царя теперь было с толку не сбить.
– Я думал, что похищаю скромную и кроткую женщину, а вы… вы… Вы оказались самоуверенная… коварная… безжалостная…
Серафима почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног в неизвестном направлении, не сказав последнего «прости».
Прощай, Иванушка… Я не хотела…
– Вы не смеете так разговаривать с беззащитной девушкой!..
– Кажется, вы утомились, – Костей тоже попытался казаться безразличным, но продемонстрировал только то, что его не взяли бы даже в сельскую самодеятельность. – Вас проводят в ваши покои. Там вы отдохнете и переоденетесь к ужину.
И он сделал то, чего не делал никогда в жизни.
Он поклонился.
Впрочем, еще одну вещь, которую он тоже не делал никогда в жизни, он совершил еще несколько минут назад.
Костей влюбился.
Повинуясь приказу царя, угрюмые солдаты в черном проводили Серафиму такими же угрюмыми коридорами, только в сером, до места ее заключения – одной из многочисленных башен – кряжистых, массивных, уходящих в небо бастионов, построенных, чтобы встретить и пережить не один десяток осад, землетрясений и, как минимум, парочку концов Белого Света в придачу.
По дороге царевна подвела краткие итоги первой встречи и пришла к неутешительному выводу, что ее похитил колдун, который к тому же бессмертен, что над Лукоморьем вообще и всеми ее родичами – по линии Иванушки в частности – нависла страшная угроза, предотвратить которую она была не в силах, и что ни предупредить их, ни бежать отсюда невозможно.
Оставалось только отдаться на волю судьбы и ждать, что та уготовала для нее далее.
Ну а раз так, то надо было постараться сделать так, чтобы ее краткое (она все еще надеялась) пребывание здесь запомнилось всем и надолго.
Особенно ее самозваному женишку.
Если это закончится плохо для нее – что ж… Тем лучше.
В семнадцать лет все в глубине души знают, что они бессмертны, а проводить вечность в компании этого недокормленного царька ей отнюдь не улыбалось. Поэтому тактику Серафима выбрала простую: помирать – так с музыкой.
Несколько идей на этот предмет у нее уже были, остальные должны были представиться по
