в этом тогда. Если – когда – он насытится ею сполна, это безумие пройдет. По крайней мере, мужчина на это надеялся.
– Я вижу тебя насквозь. – Его голос снова звучал мрачно. – Тебе давно пора ответить за то, что ты сделала, и поверь, я помню все до мельчайших подробностей.
– Ты пожалеешь об этом, – пытался противиться тонкий голос.
– Я прожил столько лет, сожалея о том, что повстречал тебя! – прорычал он. – Еще немного времени, проведенного с тобой, уж никак не убьет меня.
Он наклонился к ней, и его взбудоражил соблазнительный аромат, исходивший от нее. Теперь все будет по-другому. Теперь Джанкарло знает, с кем имеет дело. Не будет никаких романтических иллюзий и замков на песке. Никакой свадьбы и счастливой жизни вместе в Тоскане, затерянной среди золотистых полей. Только суровое наказание.
– Это просто немыслимо. – В ее голосе зазвенели нотки отчаяния или ему показалось? – Ты же ненавидишь меня!
– Ненависть здесь ни при чем. – Его улыбка стала еще более зловещей. – Давай говорить начистоту. Это – месть.
Пейдж боялась, что он прыгнет на нее после ее согласия.
Да, она согласилась, потому что иного выбора не было. Ведь Вайлет Сазерлин почти заменила ей мать. Как можно предать и бросить того, кто стал для тебя настоящей семьей?
Но Джанкарло всего лишь улыбнулся своей сбивающей с толку улыбкой, от которой по ее телу побежали мурашки. Затем он отпустил ее косу, развернулся и молча зашагал прочь, оставив одну. Одну на несколько долгих дней и невыносимых ночей. Точнее, на три.
Пейдж пришлось делать вид, что ничего не произошло, выполняя свои обычные обязанности, которые в основном сводились к исполнению капризов Вайлет, и притворяться, будто она рада так же, как и пожилая женщина, приезду ее единственного сына. Ей еле удавалось сохранять внешнее самообладание. Из последних сил она старалась ничем не выдать себя, когда оказывалась с Джанкарло в одной комнате. При виде него ей нестерпимо хотелось кричать от негодования. Но он почти не обращал на нее внимания, пока слонялся праздно по дому, плавал в бассейне и вел оживленные беседы с матерью.
Каждую ночь Пейдж запиралась в маленьком коттедже у подножия каньона – своем доме на территории усадьбы Вайлет – и изводила себя до рассвета.
Казалось, ее сознание запечатлело с мучительной точностью камеры каждое мгновение, проведенное с Джанкарло, и безостановочно проигрывало сцену за сценой. Каждое прикосновение. Каждый поцелуй. Каждое движение его мощных бедер, от которых она вскрикивала, утопая в наслаждении. Этот сводящий ее с ума звук, который он издавал каждый раз, когда взрывался оргазмом внутри ее. Каждая клеточка ее тела принадлежала ему.
На четвертый день Пейдж балансировала на грани нервного срыва.
– Хорошо спала? – спросил он с издевкой и изогнул вопросительно темную бровь, встретившись с ней утром на ступеньках, ведущих в особняк. Вайлет по обыкновению завтракала в своей спальне, и после этого ей не терпелось
