немой и жгучей: я не могу, мне тяжко говорить», – написал на рапорте резолюцию Громов. Жалоб больше не поступало.
С мая 1943 г. Михаил Михайлович – командующий 1-й воздушной армией. Его соединения прикрывали и поддерживали войска Западного и 3-го Белорусского фронтов в Курской битве, Смоленской наступательной операции, при освобождении гг. Ельня, Смоленск, Мстиславль… Затем армия действовала на витебском и оршанском направлениях. В составе 3-го Белорусского фронта армия участвовала в Белорусской стратегической наступательной операции, обеспечивая прорыв заранее подготовленной, глубоко эшелонированной обороны противника, форсирование рр. Лучесы и Березины, окружение и уничтожение восточнее г. Минска 100-тыс. группировки войск противника.
Однажды Г.Ф. Байдуков ласково, но язвительно отозвался о своём командире и друге Громове в разговоре с военным корреспондентом «Правды» Л. Бронтманом: «…хороший лётчик, но никакой начальник».
– А как Михаил Михайлович командует? – спросил журналист.
– Ну какой он командующий. И тут остался спортсменом. А Конева он боялся, ходил просто бледный. Я его никогда таким не видел.
Не потому ли в июле 1944 г. Громова переводят в Москву начальником Главного управления боевой подготовки фронтовой авиации, в мае 1946 г. назначают заместителем командующего Дальней авиацией по боевой подготовке, а через три года – начальником Управления лётной службы Министерства авиационной промышленности с оставлением в кадрах.
В сентябре 1955 г. генерал-полковник авиации (1944 г.) Громов будет уволен в запас в возрасте 56 лет.
Павел Фёдорович Жигарев войну встретил в должности командующего ВВС Красной Армии. По свидетельствам очевидцев, он умел быстро оценивать ситуацию и принимать неординарные, но верные решения. Благодаря его усилиям было начато формирование первых шести резервных авиагрупп с целью использования их по решению Ставки ВГК.
Рискуя головой, он убеждал отказаться от многих отживших своё приёмов боевого применения авиации, чтобы использовать неизвестные ранее формы борьбы.
Перед ноябрьским парадом 1941 г. именно под его руководством были разработаны планы нанесения массированных ударов по аэродромам противника. Однако не всё у него было гладко в отношениях с вождём. За деятельностью Жигарева тот наблюдал весьма внимательно.
Склонность к интригам отличала его от многих других военачальников. Например, Павел Фёдорович очень быстро нашёл «язык» с сыном вождя – Василием. Да как! Он готов был присваивать тому воинские звания через ступень (после старшего лейтенанта сразу майора, а затем сразу полковника), но при этом через него решал и некоторые вопросы.
Так, для того чтобы заполучить новое здание для штаба ВВС на Пироговке, Жигарев подговорил мальчишку за звание полковника под проектом решения собрать подписи членов Политбюро, сказав им, что отец согласен. А уже отца поставить перед свершившимся фактом.
О Жигареве поговаривали, что он «не соответствует должности, неэнергичен, недостаточно решителен
