Не встретив никакого сопротивления, его армия уничтожила значительные запасы продовольствия, сосредоточенные турками в Бардизе, Еникёе, Караургане и Зивине.
После этого он решил в долине Алашкерт разгромить отряд Вели-паши, который насчитывал около 7 тыс. солдат регулярной армии и примерно столько же – нерегулярной, а также 20 орудий. Суслов в это время стоял под Баязетом, но, несмотря на приказ Муравьева перейти в наступление, остался стоять на месте, считая, что у него слишком мало сил. В середине июня Вели-паша, опасаясь, что Муравьев перейдет Саганлуг и отрежет его от Эрзерума, вывел свои войска из долины Алашкерта безо всякого давления на Суслова и, форсировав Драм-Дат, занял позицию у Кёпрюкёя, прикрывая мост через Араке.
Пока Суслов осторожно занимал долину Алашкерта, Муравьев выслал вперед князя Дондукова-Корсакова со всей кавалерией, велев ему перехватить Вели в долине Пасина. Этому офицеру было приказано установить связь с Сусловым, а потом быстро пройти на запад и отрезать турок от Хасан-Кале (Пасинлера) и путей отступления в Эрзерум. На рассвете 21 июня Дондуков-Корсаков достиг северного берега Аракса и обнаружил Суслова на другом берегу реки Юзверан. Теперь он вынужден был подчиняться приказам нерешительного Суслова, который продолжал стоять у Кёпрюкёя, считая, что у него недостаточно сил, чтобы напасть на противника. Из-за сусловской осторожности план Муравьева провалился. Ночью 21 июня Вели, испугавшись перемещения русских войск на другом берегу Саганлуга, ушел из Кёпрюкёя в Хасан-Кале. Утром он оставил даже свои укрепленные позиции и, отступая, забрался на хребет Деве-Боюк, прикрывавший Эрзерум. В тот же самый день кавалерия Дондукова-Корсакова заняла Хасан-Кале. Муравьев устроил Суслову разнос, отослал его назад в долину Алашкерта, а сам вернулся в свой лагерь, расположенный у стен Карса.
В Эрзеруме царила паника, и Вели-паша, бездарный командир, потерявший контроль над своими плохо обученными и деморализованными войсками, готовился бежать в Байбурт по дороге, ведущей в Трапезунд.
Муравьев понимал, что ему представилась возможность практически без боя занять Эрзерум, но он не стал этого делать. Он знал, что войск, оставленных им у Карса, недостаточно для штурма, а опыт в кампании 1829 г. подсказывал ему, что занимать Эрзерум и начинать наступление в долине Чороха с относительно небольшими силами, имевшимися в его распоряжении, неразумно. Он опасался распыления сил и не слишком доверял (вероятно, вполне справедливо после случая с Сусловым) подчиненным ему командирам. Муравьев опасался также прибытия сильной армии союзников в Трабзон, и был прав – нет никакого сомнения, что оккупация русскими Эрзерума заставила бы армию Эмир-паши, которая готовилась тогда к высадке в Мингрелии, двинуться на помощь Эрзеруму.
Муравьев правильно оценил сложившуюся обстановку, но он, несомненно, был лишен политического воображения. Захват Эрзерума оказал бы большое влияние на боевой дух русских войск и позволил бы отсрочить
