какой здесь перелесок?! Дешевле в кабине опорожниться. Сейчас выедем на трассу, я заверну к первой кафешке. Это тебе не Россия, где все гадят на обочинах!
Впервые за последние несколько часов Василий пожалел, что он не дома, где можно остановить машину на краю дороги, встать рядом и сделать свои дела. Расслабиться, глядя в открытое поле. Покоситься на старух с детьми, которые ближе к поселку продают зелень и овощи с огородов. А чуть дальше грибники и ягодники предлагают за бесценок свой товар, собранный в лесу. И каждый пытается существовать, приторговывая пирогами, валенками, корзинами, свистульками… Выставляет свой товар ближе к шоссе, словно на загрубелую скатерть многокилометрового стола, простирающегося на всю страну. Не для удовольствия, а чтобы как-то выжить в этом государстве, богатом ресурсами и чиновниками-миллионерами.
«Да… – грустно подумал Василий. – Великая Россия – страна обоссаных обочин, которые становятся папертью».
Глава 4. Окончательный диагноз
Сейчас уже не вспомнить, каким образом его медицинская карта попалась жене на глаза. Видимо, по рассеянности оставил её на столе или тумбочке. А может, жена сама залезла в шкаф, где он хранил награды и личные документы. Как смогла разобрать почерк докторов?
Придя со двора, где подбивал стены минеральной ватой и закрывал доской, утепляя дом, он обнаружил жену на полу. Будто она просто легла на плетеный из кусочков материи коврик. Свернулась калачиком, поджав ноги к животу. Обнимая руками голову, словно боксер в закрытой стойке. Этот удар судьбы она пропустила…
Василий дотронулся до ее плеча и тихо позвал по имени, словно боясь разбудить. Не шелохнулась. Затащить грузное тело на диван ему было не под силу, да и как бы хуже не сделать. Взяв с кровати подушку, подложил жене под голову. Вызвал по телефону скорую помощь. Мельком удивился своему спокойствию. Словно диагноз «рак», который значился в ответе онкологического центра, уровнял его с беспомощно лежащим телом жены. И теперь они снова были вместе, как все прожитые годы.
Он снял с кровати теплый плед и укрыл её тело до шеи. Подоткнул под согнутые в локтях руки. Пригладил к голове седую прядь, выбившуюся из-под резинки, стягивающей волосы на затылке в пучок. От обилия морщин у глаз почудилось, что она специально крепко зажмурилась, не желая видеть, что твориться вокруг.
Василий подобрал свою медицинскую карту. Рядом на полу валялся молоток, с которым он зашел в дом, и желтая рулетка с высунутым, как у выдохшейся собаки, розовым язычком ленты. Вдруг подумал, что вот именно так он сейчас и выглядит. Всё в одно мгновенье перестало быть нужным! А подготовка к зиме, которая для них уже не наступит – просто смешна! Как пожелание здоровья лежащему в гробу. Быть может надо, как жена – сомкнуть плотнее глаза и не открывать их, пока хватит сил. Держать веки закрытыми, держать, держать! И так уснуть. Забыться. И открыть их вместе с ней, одновременно, в раю, о котором твердят священники. Иногда хочется, чтобы они были правы…
Врачи
