определителя птиц Подмосковья» с описаниями и изображениями трехсот семи видов птиц средней полосы России. Говорит, что лично описал несколько нетипичных птиц. Я спрашиваю, была ли там пеночка. Он почему-то обижается и сильно ударяет руками по рулю. Машина странно виляет в стороны. Я моргаю.
– Не в пеночке дело! – с болью отвечает он. Замолкает надолго.
Приезжаем. Юрист Слава не торопится вылезать из машины, он снимает очки, вынимает из кармана другие, надевает их. Снимает. Надевает прежние. Я немного начинаю жалеть о намеченном мероприятии. Юрист Слава вдруг сильно возбуждается и вытаскивает из бардачка смятую газету. В газету завернут листок бумаги большого формата А3.
– Подожди, – громко говорит он, – я вот тебя хочу попросить. До всего.
– Да? – любезно отзываюсь я.
– Ты поддержи мою добрую инициативу по поводу иппотерапии. Я не для себя стараюсь. Я для детей стараюсь. Я хочу, чтобы каждый ребенок города познакомился с лошадью. Ты подпишешь мое открытое письмо Невзорову?
– Невзорову? А почему именно ему?
Юрист Слава волнуется еще больше. Лицо его краснеет. Губы прыгают. Руки дрожат. И голос тоже:
– Как ты не понимаешь?! Я обращаюсь к нему как к знатоку лошадей. И опытному пропагандисту. Надеюсь, ты хотя бы знаешь, что его лошади прекрасно читают?
Отодвигаюсь по возможности дальше.
– Как это – лошади прекрасно читают?
– Очень просто, читают и пишут по-латыни. Невзоров – гений. Я очень рассчитываю на его поддержку. У Самары огромное будущее в плане иппогорода. Мы еще выйдем на улицы!
Он немного стучит по рулю опять. И еще раз. Автомобиль коротко и тревожно гудит.
– Слава. Я подпишу, – говорю я, – обязательно подпишу. Мне нравятся лошадки.
– Лошадки! – вскрикивает он. – Лошадки! Вот оно, бескультурье! Безнравственность! Лучше вообще молчи! Будешь курить?!
– Не курю, – робко хрюкаю я.
– Не куришь? А почему ты не куришь? Все равно у тебя ни экологического сознания, ни экологического соображения нет!
Он закуривает сигарету, гневно исчезает в беловатом дыму на время. Потом произносит настойчиво и твердо:
– Лошади бессмертны! Учти это.
Я обещаю. Открываю дверь. Осторожно выставляю в осеннюю лужу обе ноги, как и рекомендуется правилами хорошего тона. Потом выхожу из машины целиком. Пачкаюсь. И руки, и джинсы, и еще куртку.
– Слава, ты не жди меня, хорошо? – говорю уже с улицы. – Я сама, сама. Все-таки такой вопрос, такой вопрос. Деликатный.
– Да мне все равно вообще! Делайте, что хотите! – На меня он уже не смотрит. Обиделся.
Немного елозит на месте, уезжает. Я поворачиваюсь, иду на остановку. Отправляюсь домой. Разговаривать с гинекологиней про четыре тысячи рублей больше не хочу. В маршрутке на моей ноге удобно устраивается роскошная дама, спасаю ногу, обращаю
