чем в два раза и достигла 17 тыс. к концу правления Екатерины[124]. Всё больше и больше купцов из мелких российских городов переселялось в Петербург. В 1781 г., когда был отмечен пик этой миграции, триста купцов переписались из своих городов в столицу[125]. Ещё немало купцов каждый год проживало в столице столько времени, сколько уходило на распродажу всего привезённого товара.
Доходы людей, занятых в коммерции, колебались в широких пределах. На одном конце шкалы находились те видные горожане, занимавшиеся торговлей, которые официально считались самыми привилегированными после дворян и имели состояния, доходившие до 100 тыс. руб. На другом конце стояли уличные разносчики, обычно только что прибывшие из деревни, которым ещё не на что было арендовать лавку, а тем более вступить в гильдию. Они ходили по улицам и торговали тем товаром, что носили с собой на лотке – доске, к углам которой привязывали шнур или веревку, перекинутую через шею, или в корзинках, бочках, коробах. Основное же большинство торговцев оказывалось между этими двумя полюсами: их доходы превышали прожиточный минимум, однако риск остаться без средств всё же существовал. Богатые купцы достигали уровня жизни, сравнимого с дворянским (которому они подражали), особенно после того как в законодательных актах 1775 и 1785 гг. был уточнён и разъяснён правовой статус купечества. Время от времени их приглашали на придворные праздники, куда довольно часто допускали по билетам – надежный способ отсеять тех, кому недоставало средств, чтобы войти в избранный круг. Самые богатые купцы имели дома в респектабельных центральных районах города и участвовали в городском управлении. В числе наиболее зажиточных были купцы из Англии, населявшие одну из самых восхитительных столичных улиц вдоль левого берега Невы, вниз по течению от последнего моста. Она уже была известна в обиходе как Английская набережная, и авторы описаний Петербурга считали, что она не уступала великолепием ни одной улице в мире.
Купцы со средним достатком селились во всех частях города, но больше всего их насчитывалось в районе, с 1770 г. именовавшемся Третьей Адмиралтейской частью, а также в Московской части и на Васильевском острове. Постоянно обитавшие в Петербурге выходцы из Западной Европы находили, что купцы такого уровня могут жить здесь с гораздо большим шиком, чем во многих других городах. Можно было нанять сколько угодно слуг за совсем низкое жалованье, что позволяло множеству купеческих семейств содержать штат прислуги в десяток – полтора человек[126]. Впрочем, благополучие было преходяще, и купцы, чаще остальных категорий населения жившие не по средствам, частенько разорялись[127].
Для того чтобы приписаться к купечеству, требовался сравнительно крупный капитал – 500 руб., поэтому многие люди, занятые коммерцией, торговали нелегально, без регистрации. К их числу принадлежали не только те, у кого просто не было минимального капитала, но
Эта цифра представляет собой скорее приблизительную оценку, чем точный подсчёт. Привести точное число невозможно из-за сильных расхождений в источниках XVIII в. Шторх (
РГИА. Ф. 558. Оп. 2. Д. 206. Л. 125–126. Купцы, желавшие перейти в купеческие гильдии Петербурга, должны были представлять резюме, подкреплённые письмами, говорящими о том, что они были на хорошем счету в прежнем месте жительства (РГИА. Ф. 467. Оп. 4. Д. 301).
Одной из задач законодательных ограничений была защита купцов от выхода за пределы своих возможностей. Тем не менее объявления о банкротствах и аукционах имущества часто появлялись в «Санктпетербургских ведомостях». См., например, выпуски за 17 сентября 1764 г. (№ 75) и за 14 февраля 1772 г. (№ 13).
