добрались.
– Малкольм появился раньше, – пожал плечами Джулиан. – Возник на кухне у тетушки Марджори откуда ни возьмись. Прямо в пижаме! Сказал, что забыл о разнице во времени. Тетушка так завопила, что мы все чуть не оглохли.
Эмме перевела дух. Верховный колдун Лос-Анджелеса Малкольм Фейд был давним другом их семьи. Они с Джулианом частенько подшучивали над его чудачествами.
– А потом он случайно перенес нас в Лондон, – добавила Ливви, обнимая Эмму. – Пришлось искать кого-нибудь, чтобы нам открыли новый портал… Диана!
Отскочив от Эммы, Ливви побежала поздороваться с наставницей. В холле воцарилась приятная суета: вопросы, приветствия, объятия. Тавви встрепенулся и сонно бродил вокруг, дергая всех за рукава. Эмма взъерошила ему волосы.
«Народ твой будет моим народом». Когда Джулиан и Эмма связали себя клятвой парабатаев, семья Джулиана стала ей практически родной. В некотором роде это было похоже на брак.
Эмма посмотрела на Джулиана. Тот не спускал глаз со своего семейства и как будто забыл о ее существовании. Только теперь она смогла спокойно разглядеть его и подметить все перемены.
Джулиан всегда стриг волосы коротко, чтобы лишний раз не возиться с ними, но в Англии, похоже, совсем забыл об этом: они отросли и лежали густыми, блестящими волнами, столь типичными для Блэкторнов. За ними не было видно даже ушей. Кожа покрылась загаром, а глаза стали ярче и темнее – теперь в них бушевала синева глубокого океана. Изменилась и форма лица: потеряв детскую мягкость, оно постепенно становилось лицом взрослого юноши – высокие скулы, острый подбородок. Из ворота футболки выглядывали изящные очертания ключиц.
Эмма отвела глаза. К ее удивлению, сердце билось так часто, словно она не могла унять волнение. Смутившись, она встала на колени, чтобы обнять Тавви.
– Да у тебя зубов не хватает! – заметила она, когда он улыбнулся. – И как это тебя угораздило?
– Дрю сказала, что фэйри крадут зубы, пока ты спишь, – объяснил Тавви.
– Это я ей так сказала, – призналась Эмма, поднимаясь на ноги.
В это мгновение кто-то коснулся ее руки.
Джулиан. Он принялся пальцем рисовать буквы у нее на коже – они занимались этим всю жизнь, используя безмолвный язык для общения на скучных занятиях и в присутствии взрослых. «Т-Ы В П-О-Р-Я-Д-К-Е?»
Эмма кивнула. Он заботливо посмотрел на нее, и она едва сдержала вздох облегчения. Взгляд его был очень знакомым. Неужели он и правда так изменился? Джулиан стал крепче, под кожей появились мускулы, но они не лишили его мальчишеской стройности. Он походил на пловцов, фигуры которых всегда казались Эмме удивительно красивыми. Но на запястьях у него болтался все тот же набор браслетов из кожи, ракушек и морских стеклышек. Руки все так же были заляпаны краской. Он по-прежнему был Джулианом.
– Вы так загорели! – воскликнула Диана. – Как вам удалось? Я думала, дождь в Англии не перестает ни на минуту!
– Я не загорел, – заметил
