с развитием технологий и с растущей необходимостью в них тех, кто принимает решения.
Теория общественного конфликта (Г. Гегель, К. Маркс, Ф. Энгельс, Р. Дарендорф) исходит из того, что в обществе имеет место своего рода «коммуникационное противостояние» – борьба между группами с конкурирующими потребностями и целями.
Теория инструментализма (Ч. X. Кули – окружающая среда и гены и Дж. Г. Мид – языковые символы в жизни общества и личности) полагает, что средства массовой информации предлагают изображение действительности, основанное на информации из ограниченного круга источников, поэтому общество и личность создают свой собственный образ действительности.
Воздав должное значительным успехам теорий коммуникации, следует все же отметить, что, в отличие от присловья о тех, кто «за деревьями не видит леса», в этих теориях интерес к «деревьям» сопряжен с их дифференциацией по разным основаниям, но упускается существенный компонент различий и взаимодействия двух основных подсистем современного социума – государства и гражданского общества, места и роли в нем процессов коммуникации и общения в контексте не только существующих индустриальных реалий, но и становления из них новых общественных укладов, которые характеризуются все более насыщенными формами информационно-коммуникативного взаимодействия.
Социокультурное пространство гражданского общества принято определять прежде всего как сферу свободы личности. Однако Христос и Спартак, Бруно и Достоевский, являясь признанными эталонами личностей, достигали свободы и в ситуациях, далеких от гражданского общества. Следовательно, это определение необходимое, но недостаточное.
Тем не менее с либерально-демократических позиций субъектом социальных коммуникаций является именно свободный индивид. «Какая идея является центральной в гражданском обществе? – вопрошает британский политолог Л. Зидентоп. – Это идея равенства в статусе… что создает, по крайней мере, потенциально, сферу личной свободы или выбора, сферу частной жизни… Убеждения и практика, ассоциирующаяся с государством, создают основу для отделения общественной сферы от частной, которая отныне определяется как сфера, где личный выбор может и должен определять действия человека» [131, с. 110–111].
Объективно такая редукция социальных взаимоотношений к формуле «индивид – общество» – это либо инфантильная наивность, либо небескорыстная мимикрия всемогущего Левиафана, которые неизбежно завершаются всеобщим и полным разоружением индивида.
Как известно, государство – это ядро, или несущая институциональная конструкция такой цивилизационной практики, как политика. В отличие от исторически объяснимой ленинской классовой интерпретации ее смысла, политика, согласно определению последователя Т. Парсонса, английского политолога Р. Бёрки, «предполагает выяснение смысла существования общности; определение общих интересов
