Загадкой осталось и то, что она смогла понять из обращенных к ней слов мужчин. Она не вспоминала их, как и самих солдат. Но их жестокие взгляды исчеркали ей лицо, а грубые фразы начали складываться в ее собственные предложения. Предложения эти неизменно были краткими, а смысл, который она в них вкладывала, был смутным и неясным. Взгляд ее сочился ядом, а рука без раздумий отвешивала шлепки и оплеухи остальным детям. Сосия вдруг превратилась в василиска, которого следовало бояться.
Через несколько часов после ухода солдат семья снялась с насиженного места. Отец Сосии закрыл школу, оставив на двери полную сожаления и раскаяния записку. Они спустились с гор на равнину. Сосия запрыгнула на телегу в самый последний момент. Ее не приняли с распростертыми объятиями, но и не оттолкнули.
Они с опаской въехали в обнесенный крепостными стенами порт Зара, ища способа попасть в Венецию, где, как рассказывали грузчики в доках, всегда требуются умелые руки и знания: город был настолько богат, что нуждался в постоянном притоке рабочей силы, дабы поддерживать свое роскошное существование. В тени крепостной стены Зары, украшенной изображением крылатого венецианского льва, отец договорился о проезде с капитаном-греком, который забыл упомянуть о том, что из материковой части города евреев изгоняют.
Серые, словно корабельные крысы, в предрассветных сумерках они сошли на берег в Местре[22], откуда в Венецию уже можно было добраться по суше. Вокруг прибывших купцов тут же забурлила шумная толпа носильщиков, но на беглецов они бросали столь презрительные взгляды, что те почли за благо немедленно убраться из запруженных людьми доков.
Отец Сосии укрыл их в католической церкви, а сам отправился на поиски работы. Другого убежища от пронизывающего ледяного ветра, дующего со стороны лагуны, попросту не было. Той ночью младшие дети плакали во сне. Со стен церкви на них глядели раздробленные мозаикой на части святые, проникая в их сны и даже, казалось, в пустые желудки. Мрачные фигуры, зловеще нависающие над ними, вскоре превратились в солдат, опустошивших их деревню.
Ночные крики, плач детей и запах мочи из темных углов привели к неизбежному: их обнаружили. Священник, появившийся в полночь, дабы изгнать из церкви вампиров и демонов, застал все семейство забывшимся беспокойным сном на полу перед алтарем.
Их взяли под стражу. Provvedittori della salute della Terra[23] вызвал Рабино Симеона, доктора-еврея, чтобы тот осмотрел их и выяснил, нет ли у них чумы, вшей и венерических болезней. За исключением Сосии, у всех детей обнаружилось то или иное заболевание, полученное на память о путешествии на зловонной посудине, которая и доставила их сюда. Семье предстояло вернуться обратно на следующем же корабле. Рабино не мог знать о том, что воспоминания, которые они оставили в Далмации, были хуже церкви, хуже венецианской тюрьмы или lazaretto. Впрочем, они не оказали сопротивления. На лицах родителей была
Местре – бывший город, через который исторически осуществлялась связь островов Венецианской лагуны с материковой частью Венето, ныне административным регионом в Италии, разделенным на 7 провинций: Беллуно, Венецию, Верону, Виченцу, Падую, Ровиго и Тревизо.
Глава муниципального управления охраны здоровья (
