Струмилина, Р.Е. Вайсберга и ряда других экономистов Госплана генетический подход был заклеймен как преклонение перед стихийностью хозяйственного роста и его место в лучшем случае ограничивалось рамками текущего (годового) планирования. Лишь телеология провозглашалась подлинно социалистическим, пролетарским принципом перспективного планирования. Такой поворот имел важные последствия и для развития собственно теории и методологии планирования, более конкретных его проблем.
Важным методологическим вопросом в 1920-х годах считалось изучение хозяйственной конъюнктуры и закономерностей роста советского хозяйства. Разумеется, авторы подобных разработок сознавали невозможность строить планы на базе элементарной экстраполяции. Речь шла об ином – о наличии в хозяйственной системе некоторых устойчивых тенденций, типичных для данного этапа, которые надо учитывать в планировании. Предметом специального изучения стали тогда закономерности восстановительного процесса и перехода от него к коренной реконструкции народного хозяйства. Соответствующие выводы использовались при построении контрольных цифр на 1925/1926 год и ряд последующих лет в первоначальных проектах первой пятилетки. Процесс хозяйственного восстановления был описан В.А. Базаровым в виде «затухающей кривой», означавшей замедление темпов роста по мере преодоления разрухи и вовлечения в производство замороженных ранее ресурсов. А статистический анализ руководителя Конъюнктурного Совета Госплана В.Г. Громана позволил выявить некоторые устойчивые соотношения темпов восстановления отдельных отраслей и тенденции изменения стоимостных пропорций[183].
Впрочем, исследователи этих закономерностей вовсе не стояли на позициях механического падения роста по мере приближения к экономическим параметрам 1913 года, равно как и непременного автоматического достижения довоенных пропорций. Наоборот, настойчиво подчеркивалась мысль о переплетении восстановительных и реконструктивных процессов, об экономической и социальной порочности представления, согласно которому сперва должен завершиться восстановительный процесс, а затем уже можно будет приступить к реконструкции. Понятно, что вклад обоих процессов на разных стадиях развития не мог быть одинаковым. Поэтому был поставлен принципиальный для планирования вопрос: в какой момент должен осуществляться переход от преимущественно восстановительной политики к реконструктивной? Восстановление и реконструкция в действительности имеют противоположные тенденции воздействия на экономику – с течением времени рост под влиянием первого замедляется (так как исчерпываются задействуемые ресурсы прошлого), а под влиянием второго возрастает (происходит накопление новых ресурсов, которые не сразу дают отдачу). Отсюда следовал вывод, что переход этот наиболее удачен тогда, когда вклад обоих процессов в темп экономического развития оказывается примерно одинаковым[184].
См.:
См.:
