поместилась подмышечная кобура. При первой встрече с ней Уинтер подумал, что в школе она подлизывалась к более популярным одноклассницам, давая им списывать уроки. Но он ошибся. Карле Мендозе было абсолютно все равно, что думали о ней другие люди.
Мендоза подошла к Хитчину и положила руку ему на плечо.
– Дальше я сама разберусь, сержант.
У нее был чисто бруклинский акцент, все слоги были ударными, и в каждом из них звучала угроза. Она не курила, но голос у нее был такой, словно она выкуривала по две пачки в день.
Хитчин встал и презрительно фыркнул:
– Да? Ну, удачи!
Мендоза примостилась на стул, который только что освободил Хитчин, и, как только он вышел, спросила:
– Что ты делал в этом кафе?
– Завтракал.
– В два часа ночи?
– У меня сбиты биоритмы. Я посреди ночи чувствую себя как днем. Это все из-за того, что я живу в самолетах.
– Ну, а почему ты выбрал О’Нилз? Не сказать, что это место легко найти неместному.
– Я случайно наткнулся на него пару ночей назад. Проснулся посреди ночи голодный, вышел, чтобы что-нибудь перекусить. У меня не было четкого плана, я просто шел куда глаза глядят. А поскольку кормили там вкусно, я и в следующую ночь туда пошел, и сегодня.
– Если там так хорошо кормят, как ты говоришь, зачем же тебе понадобилось убивать повара?
– Омара, – поправил ее Уинтер. – Его звали Омар.
– Хорошо, – кивнула Мендоза. – Зачем ты убил Омара?
– Я его не убивал.
– Если не ты, то кто?
Уинтер помедлил. Ему все еще не верилось, что Омара зарезали прямо на его глазах.
– Давай я тебе расскажу, что произошло, и ты сама поймешь, – предложил он.
– У тебя тридцать секунд, чтобы убедить меня, – сказала Мендоза и откинулась на спинку стула.
Уинтер собрался с мыслями, закрыл глаза и рассказал ей все, чему стал свидетелем. Он начал с того, как вошел в кафе, и закончил тем, как женщина исчезла в ночи. Пока он говорил, вся история разворачивалась в его голове, все детали выстраивались в единую цепь. Он явственно ощутил запах жареного масла, почувствовал поток горячего воздуха из обогревателя, слышал Элвиса. Закончив свой рассказ, он открыл глаза. Рассказ занял дольше, чем тридцать секунд, но Мендоза его не прерывала. Было очевидно, что ей совершенно не понравилось то, что она услышала. Она хмурилась и качала головой.
– И ты думаешь, что я в это поверю?
Уинтер молчал.
– Ты же должен был лететь в Рим.
– Самолет у меня в шесть. И не в Рим, а в Париж.
– Какая разница. Я ведь отчетливо помню наш последний разговор. Я сказала тебе, что хорошо бы, чтобы поводов встретиться у нас больше не было. И я очень искренне это говорила.
– А я помню нечто другое. Например, как ты говорила, что безмерно благодарна мне за помощь в поимке Райана Маккарти. Как же ты сказала?.. «Если
