из тихого двора на шумный проспект, Алиса замерла – на нее обрушилась энергия, как ветер, как палящее солнце, и она даже испугалась – на мгновение зажалась, но очень быстро научилась получать от этого радость – от того, что мощные потоки города сквозят через тебя, наполняя восхитительной силой, что от этого бегут мурашки, и ты ощущаешь себя, как серфингист на волне – когда стихия, которая может раздавить, несет тебя к солнцу, и ты летишь в соленых брызгах, а сзади – девятый вал, и ты не человек – ты Бог…
В невероятном настроении, почти пьяная от чувств, Алиса ворвалась в офис, где в гостиной, на диванчиках, уже сидели сотрудники редакции, заняла свое место и обозрела дислокацию врага.
Оля, Маша, еще парочка редакторов – приспешников Оли – жались рядышком. Остальные либо заняли места подальше от начальства, либо сели на то, что осталось – и пытались стать невидимыми.
Оля мрачно посмотрела на Алису и тут же шокировала всех известием о том, что следующий номер – декабрьский, новогодний, а значит, надо крепко задуматься о праздничных темах. Тут образовалась пауза, так как главный редактор ждала, что сотрудники бросятся предлагать одну тему за другой, но сотрудники прекрасно усвоили – не высовывайся, пока не обратились лично к тебе, не спросили: «А что ты, Лена Иванова, придумала для того, чтобы в декабре наш журнал смели с прилавков?»
Оля не стала терзать сотрудников – палачом тут считалась Алиса, и принялась излагать, каким она видит рождественский номер. Что носить в год Свиньи. Новогодний стол. Праздник в клубе. Праздник в другой стране. Одним словом, все то, о чем из года в год пишут все журналы – будто месяц назад рухнула цивилизация и все началось заново.
Алиса все никак не могла понять, как Оля работает в модном журнале и избегает всего, что ей предлагают даром – показы мод, выставки, шикарные праздники на деньги «Мартини» или «Баккарди», кинопремьеры… Она ничего не видела – целый день сидела в офисе, дома или на даче у родителей! Ей никто не рассказывал новые анекдоты, не делился восхитительными, на грани разумного, приключениями, не сообщал о новых тенденциях моды… Она сидела где-то там, у себя дома, трепалась с подружками по телефону, смотрела телик и считала, что таким образом здорово проводит время, но, главное, им всем она пыталась навязать эту серость, эти будни, полные одинаковых, скучных повседневных занятий, это вопиющее мещанство, при мысли о котором у Алисы начинался нервный тик…
Алиса чувствовала, что радость сменяется ненавистью – настолько сильной, что горят щеки, сжимаются зубы и на лбу дергается вена. Конечно, Олю она презирала – и ей даже не раз хотелось наброситься на нее с кулаками, устроить истерику, накричать, но она себя контролировала – да и все эти желания никогда не доводили ее до исступления, но сейчас она просто с ума сходила и не понимала, что с этим делать.
«Давай, покажи, какая ты дура, не стесняйся…» – шипел внутренний голос, которому Алиса робко предлагала заткнуться.
– А про секс
