к груди Димаса:
– Отошли! Разряд! – Тело Антониди привычно подпрыгнуло в кровати, подстёгиваемое пятикиловольтным импульсом. Зелёная кривулька на мониторе продолжала свою пляску. В палату, что-то дожёвывая, влетел Петрович. С ходу оценив обстановку, он коршуном бросился на грудь страдальца и принялся массировать сердце. Подоспевшая Клара впрыснула в подключичку лидокаин. Вновь завыл звуковой индикатор и тут же замолк.
– Отошли!
Петрович поспешно отпрыгнул от реанимируемого тела и за хлястик уволок за собой Клару.
– Разряд!
Полумёртвый грек вновь подпрыгнул. Три пары глаз уставились на монитор. «Пляска смерти» продолжалась. Петрович, не переставая жевать, вновь захрустел грековыми рёбрами, делая массаж сердца. Заряжая дефибриллятор в третий раз, я некстати вспомнил о просьбе Антониди не реанимировать его боле. Вой зарядника прервался:
– Отошли! Разряд!
– Есть ритм! – Петрович дожевал, наконец-то, еду. – И даже синусовый!
На мониторе и в самом деле неуверенно побежали долгожданные зубцы. Я положил на место «утюги» и поискал на запястье грека пульс. Тот нашёлся сразу: судя по наполнению, с давлением у нашего долгожителя тоже всё было в порядке.
– Сто тридцать на восемьдесят! – подтвердила мои догадки Клара.
– Отключай допамин, ставь двести лидокаина капельно, потом – поляризующую. И кислород, само собой. Похороны пациента откладывается на неопределённый срок. Простые русские доктора в неравной борьбе победили старуху-смерть…
Петрович пропел:
– Ехал грека через реку,
Вдруг упал кирпич на греку,
Грека тихо в реку бряк,
А в реке – голодный рак!
И добавил: – Не дали доесть, злыдни! Ну ничего, ничего нет святого… Никакой заботы о здоровье подрастающего поколения!
– Твоё поколение, Петрович, не только подросло… у него уже вторичные половые признаки появились, а также либидо и поллюции. Практически затянувшийся пубертат… поздний, – задумчиво пробормотал я, изучая грековы зрачки.
– В тебе, Палыч, говорит зависть старого чахлого дистрофика к молодому здоровому, полному сил и любимому женщинами организму. Клара, подтверди: этот организм любим женщинами? – Петрович ткнул себя пальцем куда-то в пупок. Видимо, там и находился центр молодого организма.
Клара, подбирая вокруг димасовой кровати плоды нашей бурной жизнедеятельности, хихикнула:
– Этот организм либо ест, либо спит. Когда его любят женщины, непонятно.
Петрович обиженно засопел:
– Это гнусные инсинуации! У меня бывает масса промежуточных состояний…
– А вот о твоих промежуточных состояниях при даме упоминать не стоит, – встревожено замахал я руками на молодой организм, любимый женщинами. – Вряд ли Кларочке интересно подробное описание твоих физиологических отправлений…
Клара
