дача. Всё сами, всё знают, чего это стоит и как нелегко далось.
Семидесятые – да работа нужна, но нужно выбирать и если повезет я стану… врачом, юристом, учителем, моя работа должно быть на виду, оцениваться, оплачиваться, социумом, государством. Выбираются почетные направления и труд, есть то что ради чего, несмотря ни на что вопреки всему. Люди оцениваются, как вот повезло, он вон кто, у него дядя, папа вон кто и пр. оценочные критерии и стремление вырасти, прилагая труд и рассчитывая на везение.
Дети восьмидесятых – так понятно труд не всегда приносит тот результат который мы хотим, и даже вообще не приносит, я буду работать только если это действительно мне надо если захочу, если интересно, для себя, и пусть мне за это много платят, за то что работа будет моим хобби, у меня есть материальные достижения моих родителей, потому мне не обязательно впахивать как папа Карло, я буду жить для себя, захочу детей рожу, нет, нет, поеду отдохну, люди должны отдыхать, так все делают, иллюзорные ценности и их значение, вещизм не приносящий удовлетворения, шопоголизм. Я могу отключиться от этого не моего мира с помощью наркотиков. Но у меня может быть неповторимая миссия, тогда я буду это делать, понимая, что я один герой на планете земля.
Дети девяностых – почему мы такие умные, а вокруг одни идиоты, что-то придумывают себе, куда-то ходят, работают, что-то для чего-то делают, мы цветы жизни, все везде всегда есть все доступность и вседозволенность, полны магазины полны кошельки нужно только брать, иногда культурно прося, иногда просто так, ведь мир переполнен. Нет необходимости учиться, работать, думать, стремиться накопить что-то потом поехать куда-то, можно это делать прям сейчас, и никто ни в чем не виноват. На любой вопрос ответ – а смысл? Теряется нужда в близких, отвращение к ним, они такие недоразвитые, тупые… Ценности достижений исчезают. Эти дети в период возможного «созревания», в 30—40 лет, решат, что можно брать не только из кошелька родителей, но и везде по всему миру, все достижения прежних цивилизаций. И вероятно с легкостью развяжут ни одну войну.
Откат к пятидесятым, ради интереса, говорит о том, что это – стремящиеся ко всему во всем и везде, человек приходит как хозяин, если строим, на века, все глобальное неповторимое, пусть нас не вспомнят, но увидят наши результаты. Мы будем лучшими во всем, создадим академиков, героев, и пр. лучших.
Сороковые – все объединяются вокруг трудности жизни, смерти близких, любовь к родине, так надо, выстоять, держаться.
До того как стало это было то что называли другим. Трудно оценить разницу. Каждое настоящее уникально и единственно в своем роде. Мы держимся за него отрекаясь от любого будущего и боязни наличия прошлого. Всё в прошлом, что может быть страшнее этой фразы? А настоящее, в котором ничего не происходит? Разве не похоже на…
Я говорил с умершими, там тоже самое… Как изменить это тоже, когда его не изменяет даже смерть?
