ревом двигателя, но и своим общим видом, и все вокруг на них оглядывались, изумленно вздыхая и забывая тему разговоров. А во-вторых, мальчик не выспался: всю ночь работал над своим рассказом. Планируя написать всего-то пару новых предложений, Степа понял, что слова превратились в несколько добрых страниц формата А.
Он любил слушать папины повествования о первой любви. Папа рассказывал, как они впервые познакомились, как он начинал ухаживать, и как поначалу они друг друга стеснялись, а потом целовались у нее дома. Казалось, отец до сих пор все помнит так, будто это было вчера. Степа чувствовал всем сердцем, что это в жизни отца была самая сильная и неожиданная любовь, которую он не забывает спустя десять лет.
Степу так потрясала эта одновременно печальная и счастливая история, что он решил написать рассказ. Он штудировал его по ночам, учась связывать слова по чужим романам, и в итоге у него стала получаться целая книга.
Он писал ее специально для папы. Когда-нибудь его работа станет достаточно хороша для того, чтоб дать ее почитать отцу. Степа посвящал ему свою книгу в знак благодарности и любви, той любви, которая не умерла даже в тяжелый период, когда они с отцом не находят общий язык.
Первым уроком была математика. Степа после бессонной ночи был не в состоянии решать примеры самостоятельно. Умный одноклассник Максим стоял у доски и решал один из номеров, пока весь ленивый класс списывал за ним его решение.
Дмитрий Валерьевич проверил домашнее задание у каждого из учеников, как и обещал, после чего слушал, как Максим комментирует способы решения уравнения. Глядел учитель в этот момент только в свои записи, изредка разбавляя своими «угу» комментарии умного ученика и поправляя на носу большие очки в черной оправе. Лицо его было сосредоточенно, между бровей пролегла глубокая морщинка.
Этот умный мальчик Максим тоже носил очки, а еще был полным в теле. Он поневоле закрывал собой всю доску, пока писал мелом на ее зеленом фоне.
– Отойди, я не вижу. – Шептал Степа Максу. Он крутился так и сяк, чтобы увидеть цифры. – Макс, отойди, дай списать.
Но одноклассник не слышал. Может быть и слышал, просто был настолько увлечен любимым занятием, что чужой голос пролетал мимо его ушей.
– Отойди! Да отойди! – чуть громче шепнул Степа. – Ты, очкарик!!! – разозлившись, выпалил он.
Дмитрий Валерьевич поднял на Степу суровый взгляд.
– Я не вам. – Сказал мальчик, и все морщинки на лице учителя мигом разгладились.
Никто еще так не хохотал, как третий «Б» в этот момент. Учитель, возмущенно вылупившись, стащил с его парты дневник.
– Эээ!
– Не бунтовать у меня, ни то к директору пойдешь!
– Не надо! Только не в убойный отдел! – изобразил испуг ученик.
– Твой отец вчера читал мое первое замечание? – прорычал учитель, направив в Степу письменную ручку, как
