с тобой сейчас будет разговаривать серьёзный человек. Я попрошу тебя ему не врать, а говорить правду. Иначе он тебе ноги переломает, не смотря, что сам без ног и тогда на твоей футбольной карьере крест можно будет ставить.
Савельев опустился на металлический стул и испуганно сказал:
– Я к нему не пойду. Ты мне объясни, в чём дело?
– Лёня ты про мой золотой подарок кому из своих знакомых говорил?
– Да, а что не надо было? – тревожно спросил он.
Иван грубо выругался и смахнул от досады рукой с разметочного стола молоток:
– Быстро рассказывай, кому говорил?
– Я был в тире у дяди Бори Кирикова, а к нему пришёл волосатый мужик. Такие причёски художники больше носят. Он купил у Кирикова старинные карманные часы – луковицу и отвалил за них пачку денег. Я возьми да и скажи, что у моего напарника по футболу, золотые есть котлы, старой работы, ещё лучше этих.
– А он, что тебе на это ответил?
– Он попросил твой адрес. Я ему дал, но сказал, что ты приедешь только через неделю.
– Ты его не знаешь?
– Нет, его дядя Боря хорошо знает.
– Ладно, тогда не надо отпрашиваться. Я сам схожу к дяде Боре.
Кириков рассказал, что часы у него покупал ветеринар с племенного завода по прозвищу Шах, так его называли по кличке восточного скакуна, которым он владел.
Шах – ветеринар, был известный пройдоха, имел две судимости за скупку краденого. Был сам из себя. Любил одеваться по моде и опрыскивать себя заморскими духами. А ещё он курил трубку, забивая её голландским табаком «Самсон» и конечно любимое хобби у него был ипподром.
Шаха привезли домой к Часовщику, двое урок. Бросив его на пол, перед дядей Гришей они спросили:
– Мы тебе ещё нужны?
– Сейчас посмотрим, как он себя вести будет, – бросил недобрый взгляд на поверженного Шаха Часовщик. – Ты, что же крыса позорная покусился на моё имущество? – спокойно спросил Часовщик, – или жизни не рад?
– Гриша, мамой клянусь. Век свободы не видать. Я не знал, что это твои котлы, – оправдывался, заикаясь, Шах.
– Ты мне фуфло не гони. Хочешь сказать, что не знал, что Ванюшка Беда мой крёстный сын?
Шах трясся от страха и вразумительного ответа дать Часовщику не мог.
– Падла тифозная, – где брегет? – спросил Часовщик.
– Дома лежат, в комоде. С ними ничего не случилось. Я их тебе верну прямо сейчас.
– Вернёшь, куда ты денешься, и не только часы, а и скакуна своего передашь, в качестве компенсации и кормить его будешь как своего.
– Гриша умоляю тебя? Шаха оставь, без него я по миру пойду. Оклад ветеринара сто рублей. А конь мне доход приносит, пускай и небольшой, но с голоду умереть не даст.
– Ты мне чего тут фуфло толкаешь, я весь ипподром знаю. Каждое его
