Неужели в них не было ничего, что бы врезалось в память? Ну, хоть бы цвет глаз или шутка какая-то. Я на них похож, наверное». Они разбились на машине, пьяные за рулём. У меня плохая наследственность, я не буду водить машину. Я стал считать. Думал, так приду к финишу быстрее. Мне надоело считать, я не любил никогда математику. Кровь остановилась, пальцы разморозились. Я вернулся в реальность, которая меня давила своей безразличностью. Мне было холодно. Мне казалось, что под Парижем есть ещё один Париж, и там собираются всякие мучители и творятся жуткие вещи, и Жорж спускается в метро, а там есть лаз, откуда можно попасть в этот тайный Париж. Может, они там устраивают страшные шоу, или издеваются над пришельцами? Я верил в пришельцев, когда был маленьким, и тут мне припомнились их глаза. Я сожалел о том, что инопланетяне, если существуют, наверное, жестоко мучаются. Испугался Вселенной. Она бесконечная и почти пустая, она почти мёртвая. Может, мы скоро умрём тоже. И это хорошо – не придётся убивать Жоржа Либермана. Я боялся его, вот в чём дело. Мне не было жалко или ещё что-то такое. Не в морали дело, а в том, что колени могут подогнуться в самый важный момент. Я понимаю, что звучит жутковато, но у меня не было знакомых убийц. Ни единого! Я бы спросил, что и как надо делать, как спрашивают у старших приятелей – а как вести себя с девушкой, чтобы она не отказала тебе?
Когда пришло утро, я сказал, что себя отвратительно чувствую и буду лежать камнем, пока мне не полегчает. Я боялся, что они призовут врача, но они не призвали. Мне повезло. Я стал думать, как решить свою проблему. Перво-наперво, месть подают холодной. Не имеет значения, кто именно это сказал. Это первое, что я узнал о мести. Сгоряча можно запороть весь процесс. Главное – результат, но от процесса не отделаться. Или свой собственный, или судебный. Значит, надо подождать. Чтобы никто не подумал, что я – убийца. Я потерплю. Я дам ему прожить ещё полгода. Проблема: я не могу его видеть, нервы сдадут. Я себя выдам. Только в день убийства, если это будет день. Я не могу ссориться с Жоржем, поэтому надо поссориться с Жаком. Раз и навсегда. Без сучка без задоринки. Я перестал ходить к ним в гости, потому что поссорился с Жаком. Невесело нагнетать разрыв с другом, который ни в чём не виноват. Но поссориться было надо. Я сделал это, добившись от Жака признания того, что он мне завидует. Грязной чёрной завистью. Учитывая всё, что происходило, это довольно глупо. Ссору никогда не надо начинать в лоб: станет сразу ясно, что это повод. А если человек, с которым надо разругаться, не дурак, да ещё и память у него не дырявая, это может быть использовано против вас. Как-то раз я подошёл к Жаку (мне стало лучше дня через два), и сказал, что хочу знать его мнение о моём рассказе. Я сочинял короткие рассказы. Жак сидел на скамейке у лицея и читал детектив. Любил он это дело! Беллетристика и учёба.
– Жак, салют!
– А, это ты. Как здоровье?
– Хорошо. Слушай, я придумал новую
