что предполагаемое тождество «Я» некой системе смыслов (идее) вытекает уже из интуитивно очевидного положения о возможности достоверного (необходимо истинного) знания собственного «Я». Действительно, невозможно искренне усомниться в том, что я – это я, а не кто-то другой. Однако знание может быть с необходимостью истинным только в том случае, если объект и знание о нем – одно и то же. То есть необходимо истинным может быть лишь знание знания о самом себе. В самом деле, если существует какое-либо хотя бы минимальное опосредование, «зазор» между знанием и его объектом, принципиально возможно искажение этого знания, т.е. несоответствие знания и объекта. Следовательно, невозможна и необходимая истинность этого знания.
Таким образом, поскольку знание «Я» достоверно, то это означает, что объект знания (реальное «Я») и само знание («Я-идея») совпадают, т.е. «Я» тождественно знанию «Я» (дорефлексивному, конечно, отличному от рефлексивного знания «о» «Я»). Но это и означает, что «Я» обладает смысловой природой, есть некое, пусть дорефлексивное, знание. («Единичный Логос» (Плотин) или «Понятие» (Гегель)).
Здесь нужно отметить еще одну концепцию в которой «Я» рассматривается как продукт рефлексии (рефлексивное «Я»). Эта точка зрения была сформулирована впервые Дж. Локком и характерна, в частности, для немецкой классической философии (Фихте, Шеллинг, Гегель). Она весьма распространена и в современной философии и психологии (см., например, [95]). «Я» с этой точки зрения тождественно самосознанию. Оно рождается в момент самоосознания вместе с «не-Я».
Ошибочность этой точки зрения проистекает из тех парадоксов, к которым она приводит. Например, поскольку самосознание формируется у человека лишь к трем годам, то в соответствие с этой концепцией, мы должны сделать вывод, что до трех лет человек существует вообще без всякого «Я», без всякой индивидуальности, т.е., по сути, вообще не существует как индивидуальное, отдельное от всего мира существо, обладающее приватным внутренними миром. Но ребенок до трех лет, очевидно, что-то ощущает, и эти ощущения – есть его собственные ощущения, принадлежащие исключительно ему самому. Но кому же они принадлежат, если никакого «Я», никакой индивидуальности у него еще нет? И что он, в конце концов, осознает в качестве этого «Я», если сам предмет осознания до его осознания не существует? Если «Я» совпадает с самосознанием, то следует думать, что человек, который считает себя Наполеоном в действительности и есть Наполеон. В таком случае человек лишается уникальности своей индивидуальности, единственности своего «Я».
Таким образом, «Я» следует понимать именно как дорефлексивное «Я». Только в этом случае «Я» есть нечто реально существующее, некое бытие. Рефлексивность, как мы далее увидим, есть лишь функциональное свойство сферы субъективного (делающее эту сферу сознанием). Сама по себе рефлексия не способна породить какое-либо бытие
