из комнаты, я закрыл двери и опустошенно шагал по коридорам, поглядывая на аккуратное письмо. Не в силах я, нарушая законы своего Клана, сделать свою дочь счастливой. Меня охватил гнев. Вновь прочитав еще раз строки, я смял письмо.
Несчастный клочок бумаги оставался у меня в руках все время, что я бродил по дворцу. Спустившись по лестнице на нижние этажи, непосредственно в главный зал дворца, я подошел к огромному камину и кинул письмо в безжалостное пламя. Огонь уничтожил его быстро, и, почувствовав слабый запах горелой бумаги, я тяжело вздохнул. Перед закрытыми глазами мелькнула мысль о пышной свадебной церемонии, о согласии перед этим на свадьбу, об отношениях между людьми из совсем других Кланов. Заглянул, называется, проведать дочку.
Погревшись у камина, я обернулся, разглядывал главный зал: на балконах, застыв словно статуи, стояла стража. Ныне в глубокой ночи царила гробовая тишина, разве что мои шаги по ковру создавали глухой тук. На стенах висели лампы, а окна с фресками занимали верхнюю часть высоких стен. За ними были видны фигуры гвардейцев, медленно караулящих мой дворец. По обе стороны камина поднимались исполинские лестницы, ведущие на большой подиум, где стоял мой трон лидера. По периметру всего помещения висели портреты и картины, разбавляя краски мрачных тонов ночи. Вдоль стен возвышались колонны из черного мрамора, удерживающие куполообразный потолок, где высеченные вороны с ленточкой в клюве держали в когтях книгу.
Из коридора, по правую сторону от меня доносились тяжёлые шаги. Кто-то шел, гремя снаряжением. В приемном зале оказался молодой парень с симпатичными для его возраста чертами лица. Черные глаза, такого же цвета не длинные волосы. Его уставший взгляд пробежался по мне, и парень, не сбавляя скорости, подошел ближе. Он одет в длинную кольчугу, на руках железные перчатки, ноги были в поножах и сапогах. Я сразу посмотрел на его пояс, где висели пустые ножны.
– Господин, поздно вроде как, почему вы не спите? – спросил он.
Его вопрос я пропустил мимо ушей. Я всё еще смотрел туда, где должен быть его меч. Обернувшись к камину, я сказал:
– Пустые ножны? Плохая примета, сам знаешь.
Юноша сделал вид, будто заметил это только сейчас. Он отстегнул пояс с ножнами и ответил:
– Я шел как раз за мечом. Он не в лучшем состоянии после тренировок.
– Кто же в такое позднее время точит тебе меч?
– Не вы один, Господин, страдаете от бессонницы, – заметил юноша, – я провожу обход караула. Заметил вас возле дверей Алкимы. С ней всё хорошо?
– Для кого хорошо, для кого не очень. Я запретил ей встречаться с Генри, – это было нелегко сказать, – знаю, что она не станет нарушать мою просьбу, но все же, по возможности, присматривай за ней. Боюсь, любовь в ее голову ударила, словно сильное вино.
– Постараюсь, господин, – послушался он.
Я осмотрел с ног до головы
