Маша резко дернула ногу вверх. Эта правая нога у нее не стояла на уступе скалы, Маша только готовилась ее переставить чуть выше левой ноги и вот страшный урод схватил ее и теперь крепко держит.
– А ты сильная, хорошо держишься. – замолчал – Знаешь кто я? – обратился к ней незнакомец. – Конечно не знаешь. Скажи только, куда подевался твой друг? Это ведь был мужчина? Взрослый, судя по оставленному запаху. Он что, оставил тебя одну?
Незнакомец замолчал. Ступню неожиданно сжали чужие сильные пальцы. Маша через сапог ощутила всем многострадальным правым голеностопом силу сжатия. Подумалось вдруг, что он делает ей больно специально и стало так вдруг обидно, что попалась, горькие слезы отчаяния потекли из глаз. Маша запрокинула голову, стараясь унять панику. Задышала глубже, как учил отец, когда она паниковала, встречаясь с трудностями.
В детстве Маша очень боялась потеряться и остаться одна. Пару раз был такой испуг и истерика, что мама после вообще старалась не выпускать маленькую ладошку из своих пальцев. Маша никогда не оставалась одна, и если и отходила к песочнице или горке, то всегда оглядывалась и, найдя глазами маму, только тогда начинала играть с детьми. Мама пожаловалась отцу и вот, как результат, отец сам взялся за ее страхи. Ей было всего четыре года. Он ее специально «терял» и найдя по дикому визгу за соседним кустом, долго и нудно учил, как надо справляться с паникой и страхом. Учил лет пять, выучил. Маша умела себя контролировать. Ей так казалось раньше.
Отец однажды ушел из семьи и странно, Маша не стала паниковать, как мама. Она была готова к неожиданным поворотам судьбы. А мама нет.
И вот теперь руки задрожали. Попыталась подышать глубоко, открыла рот, а глаза закрыла. Глубоко вздохнула, пытаясь справится с паникой. Слезы прорывались сквозь сомкнутые веки. Дыхание выровнять никак не удавалось.
Это заметил незнакомец.
– Ты плачешь?! Как трогательно, или тебе уже так больно?
«Он издевается?»
Держит и сжимает ее ногу в своих железных тисках и спрашивает, чего она плачет. Плачет. Он ее догнал.
Незнакомец замолчал. Потом тихо, безразлично, но так, что ослушаться показалось немыслимым, скомандовал:
– Спускайся! Я помогу.
Она стояла на совсем маленьком выступе острого камня, выше его метра на 1,5, точно выше его вытянутой руки, и как он ее достал? Не подпрыгнул же?
Маша обернулась и посмотрела прямо вниз. Специально постаралась не смотреть на незнакомца. Начало подъема она не увидела. Мешала стена, идущая с небольшим наклоном.
«Нужно прыгать, – родилась мысль у нее в голове, – прыгну, и он не удержится на уступе и разобьется вместе со мной».
И эта убийственная мысль в ее голове незнакомцу не понравилась. Она не смотрела на него, просто бросила полный отчаяния взгляд в самый низ от начала подъема. Глубоко вздохнула, готовясь оттолкнуться от стены. Взгляд в никуда,
