выбежал оттуда на Аньяна, попав под насмешку.
– Темноты испугался?! «Люцифер называется».
Старик стоявший у дверей перед хозяйкой дома снова перевел взгляд на нее и продолжил переговоры о квартирной плате.
– Мне бы хоть на недельку, хоть на чердаке… у меня, понимаете, затяжка с деньгами вышла…
– Это что… Там комнаты сдают?
– По-видимому.
Доехав до более-менее освещенного места, Гийоме вручил своего коня…
– Упрячь их в какую-нибудь конюшню подальше, они нам на первое время не понадобятся, но не продавай. Сыпни-ка мне немного.
Аньян, порывшись в карманах достал единственную золотую монету в десять ливров и поспешил взять свободного коня за узду.
– Встречаемся завтра в девять у Ратуши на Гревской площади.
– Ты сдурел! У эшафота? Да? встретимся, помогут встретиться. Ну черт с тобой!
Расставшись с Аньяном, Гийоме скрылся в темноте ночи, направившись на темную улицу дома де Морне, как он все-таки считал, раз уж Манде состоял у него на услужении. Несмотря на темноту и довольно позднее время, тихой ту улицу нельзя было назвать. Доносилась скрипичная музыка, ночные разговоры, исходимые из «Золотого желудя». В ночном кафе, как и подобает, играло несколько музыкантов. Играли не только на скрипках, а разговоры превращались порою в громкие споры.
В ту же сторону, а скорее всего прямо туда, катил какой-то экипаж, что навело Гийоме на мысль под его прикрытием попасть в ночное кафе. Так он и сделал не будучи замеченным из окон дома, из которого следили. Заскакивая вовнутрь заметил над собой еще два темных этажа, что всегда означало – сдающиеся номера. Выбрав один из пустых столиков в сравнительно темном углу, заставленным зеленью, уселся.
Тут же нарисовался официант и так как Гийоме еще ничего не ел за этот день, то тому пришлось делать три ходки, чтобы его обслужить.
В таком людном месте, а посетителей было с три десятка и ни каких-нибудь а людей все больше зажиточных, рантье, в том числе даже дворян, пребывания в такой среде, Гийоме заставило не набросился на кушанье как обычно, а решил потихоньку отужинать, посидеть за бутылочкой как и все…
С этого угла, скрываемого немного экзотической растительностью – дом, что находился напротив, не было видно, так же как и сам этот угол, почти не просматривался сквозь зелень. И поэтому ему нечего было ни за что опасаться. Из тех людей, что находились здесь, он осмотрел каждого. Никто знакомым ему не показался, и поэтому ни к кому интереса или боязни он не испытывал. Можно было есть спокойно. Манде в эту ночь из дома конечно же не выйдет.
Углубившись в свои думы одновременно с едой, не заметил как возле него появился мальчуган, лет восьми с чисто гаменовским лицом и натурой, хотя одежда его была опрятная и не старая, что указывало на то, что он не беспризорный мальчишка.
