была безлюдной. Встретили румынок приветливо, женщина в строгом темно-синем костюме предложила девочкам апельсиновый сок и печенье, но Бела, предельно изумленный, отодвинул тарелку с угощением. Печенье – спортсменкам? Их отвели в раздевалку, провонявшую раздавленными окурками. Увидев готовых к выступлению девочек в белых купальниках, с красными бантами на хвостиках, распорядительница наклонилась к Наде и засюсюкала, словно та была прелестным котеночком. В зале упитанные девочки-подростки под магнитофон неуклюже пытались сделать колесо, а растроганные родители, глядя на них, хлопали не в такт.
Бела, должно быть, что-то напутал, приехал не в тот зал, не в тот день, Господи, пусть кто-нибудь подтвердит ему, что это ошибка, чудовищное недоразумение. Он окликает какого-то типа в тренировочном костюме, показывает ему на француженок, у которых, когда они, будто слепые утки, бегут к коню, жирные ляжки трутся одна о другую, потом – на Дорину и Надю. «Это настоящие чемпионки», – твердит он. Француз треплет Надю по голове: «Да-да, потом они станут чемпионками, нисколько не сомневаюсь, станут, до чего они смешные с этими хвостиками».
Девочки уже готовы начать, но тут Бела каким-то чудом находит переводчицу и понимает, что французская гимнастическая Федерация отправила их не на то мероприятие, которое намечалось, а на какой-то любительский показ. В нем закипает ярость, его бесит эта зажравшаяся тупая столица с ее грязными улицами и раскормленными детьми – они здесь, во Франции, в двенадцать лет еще ничего не умеют! Его злит эта страна, где его чудесным белочкам протягивают тарелку с размякшим магазинным печеньем. Его выводит из себя подобное пренебрежение к ним.
Он весь взмыленный, ему пришлось побегать, пока поймал такси, но в конце концов Беле удалось добыть адрес официального мероприятия, и он сумел уговорить переводчицу поехать с ними. Девочки в восторге – какой классный получился день! Они не стали переодеваться, натянули тренировочные костюмы прямо поверх купальников.
«Нет-нет, детям сюда нельзя, здесь только настоящие гим-наст-ки, и очень высокого уровня!» Два охранника не пускают их во Дворец спорта. Переводчица настаивает, объясняет, что Надя – чемпионка, но церберы только посмеиваются. Бела, любезно им улыбаясь, велит девочкам быть наготове, делает шаг вперед и начинает тяжело, словно нетрезвый боксер, подпрыгивать и беспорядочно размахивать руками; Наде и Дорине остается лишь пригнуться, чтобы проскочить внутрь и бежать к залу. Бела, за которым гонятся охранники, бежит за своими ученицами по темным коридорам, не переставая подгонять мчащуюся впереди Надю: давай-давай, быстрее! Она прибавляет ходу, пролетает мимо обалдевших пожарных, Дорина – следом за ней.
За дверью, которую она наконец распахивает, – огромный, влажно дышащий зал, где щелкают фотоаппараты, гремят аплодисменты, звучат последние такты танго: Людмила только что закончила вольные упражнения. Надя поспешно стаскивает штаны от тренировочного костюма, может, ее очередь уже скоро, ей надо разогреться. Но едва девочка успевает
