в свои права. Небосвод, ещё не вполне очистившись от плотных облаков, накануне разродившихся обильным снегопадом, лишь местами мерцал яркими звёздами, луна дожидалась своего выхода на сцену где-то за далёкими кулисами горизонта, а мороз уже крепко щипал за открытые участки тела. Но человек, шедший наугад, ничего не замечая вокруг, обо всём этом помышлять не мог.
Вернувшись с гастролей на три дня раньше, чем рассчитывал, он купил огромный букет хризантем и, наняв такси, поспешил домой. Дом находился в десятке километров от столицы, там было тепло и уютно; но главное – в этих родных пенатах его возвращения дожидалась Амалия. О, как же он её любил! Не проходило ни минуты, чтобы Феликс Винницкий не подумал об этой удивительной женщине. Он не уставал бы восхищаться ею даже спустя сто, тысячу лет. Это была не просто женщина; это – сама мечта мира! И с каждым годом, проведённым с нею, он чувствовал всё большую привязанность к ней.
Они познакомились давно, лет за десять до описываемого вечера. Однажды ему, молодому, но уже изрядно преуспевшему оперному певцу, пришлось добираться домой в обыкновенном трамвае. Эта девочка, затерянная среди пассажиров, узнала его и, поздоровавшись, застенчиво опустила взор. Феликс влюбился в те глаза, едва лишь увидев, поэтому не мог просто так расстаться с их обладательницей. В тот день они долго ходили по улицам и разговаривали обо всём на свете. Амалия приехала поступать в педагогический и «срезалась» на математике. Теперь вот собиралась возвращаться домой, в далёкий провинциальный посёлок, но этого так не хотелось! А всё – из-за стыда перед знакомыми и родственниками, которые получат повод если и не подтрунивать над ней, то смотреть свысока.
В свои семнадцать лет она представляла собою сплошное очарование, а Феликсу только что исполнилось двадцать три. Не долго думая, не желая ничего слышать, он потащил её в свой дом, где и предложил остаться навсегда. В роли хозяйки.
Спустя месяц они поженились.
Феликс доверял своей избраннице превыше всех на свете, даже больше, чем себе самому. Этому цветку, этому венцу желаний он посвящал асё своё свободное время. А зачастую и рабочее: он брал её с собой на репетиции, перезнакомил со всеми театральными секретами и их носителями, поначалу вводя юную жену в смущение. Впрочем, она быстро обвыклась. Ей импонировала роль музы, невольно предложенная мужем, поэтому она всегда находилась в первом ряду зрительного зала, и можно было с уверенностью сказать: где находится он, там обязательно присутствует и она.
Такая идиллия продолжалась в течение первых лет. Всё окружение Феликса привыкло к ней, её воспринимали, как некий придаток или даже неотъемлемую часть самого Винницкого. Правда, кое-кто невольно задавался вопросом, почему у столь блистательной пары до сих пор нет детей, но выражать его вслух не осмеливались. Феликс ни за что не признался бы даже своему духовнику в том, что детей нет по вине Амалии, которая в 16 лет, совершив глупость, вынуждена была по настоянию матери сделать аборт. Для него она оставалась святой.
Однако с некоторых пор женщина начала пропускать его концерты, появляясь
