Яна, мнение приемного отца оставалось непреложной истиной целых десять лет, – до той самой поры, пока в один злополучный день, Ингвар не был задран медведем, видимо оказавшимся не таким добрым, как хотелось бы старику.
И Ян снова оказался на дороге. Правда, теперь он не был сопливым замурзанным ребенком, затерявшимся в круговерти тянущихся по трактам пехотных и кавалерийских колон, военных обозов, беженцев и мародерствующих наёмников. На тракт вышел сильный восемнадцатилетний юноша.
Из рассказов приемного отца, который до своего добровольного ухода в леса, успел изрядно побродить по свету, Ян, пожалуй, уловил главное – созданный богами мир столь велик и разнообразен, что человек может просто устать от созерцания тысячной доли его чудес и диковин. Так, например, было с Ингваром. Как говорил старик, ему необходимо было осмыслить и понять все то, что было видено им в пору беспечной юности и неспокойной зрелости, дабы уйти к богам во всем блеске, сопутствующем мудрой старости.
Но Ингвару было уже за шестьдесят, а его приемному сыну, лишь восемнадцать. Следовательно, рассказы отшельника давно уже разжигали в юноше желание самостоятельно познать мир. И в снах своих, особенно в последний год, Ян уже не раз прощался с добрым стариком, отправляясь в далекие диковинные страны. Но всякий раз, проснувшись, Ян откладывал свой уход, осознавая, что еще слишком многому может научить его Ингвар.
Мог бы…
Со смертью отшельника оборвалась единственная нить, удерживающая Яна от давно задуманного путешествия в большой мир. Он похоронил останки своего приемного отца, и собрав кое какие полезные в дороге вещи, двинулся на юго-восток. Туда, где, по словам Ингвара, кончалась земля полуразвалившегося Свенского государства, и начиналась богатая земля Златская, обильная и людьми, и пашнями, и товарами.
Но, выйдя из леса, Ян понял, что за десяток лет, которые он провел в обществе Ингвара, многое поменялось. Как выяснилось, война и смута, терзавшая Свению вот уже одиннадцать лет, наконец, подошла к концу. Оставив после себя недобрую память, обедневшие провинции да небольшие, но сплоченные сообщества разномастных вольношатающихся личностей, странствующих по стране в поисках заработка. А именно: маркитантов всех мастей; гадалок, прикидывающихся цыганками и цыганок, прикидывающихся гадалками; бродячих цирюльников; беглых студентов, балансирующих между желанием стать великим, но непризнанным миром философом и открывающимися возможностями заняться рискованным промыслом «работника ножа и топора с большой дороги»; монахов-проповедников предлагающих покаяться, несмотря на отложенный в очередной раз Конец Света; и циркачей, удивительно совмещающих не только все вышеперечисленные рода деятельности, но и десятки других не менее важных и нужных профессий. В общем, всех тех, кто последние годы неотступно следовал за обозами разномастных армий, развлекая, ублажая и обслуживая бравых вояк, а теперь вынужден был искать источник дохода в других местах.
И снова юноше сопутствовала
