Лоренс, разве, по-твоему, у Черрелов не слишком сильно развито чувство долга?
– Разве оно может быть слишком сильным? – спросила Джин.
Сэр Лоренс поправил монокль.
– Ты ударилась в ересь, Динни.
– Но ведь в чувстве долга и в самом деле есть какая-то узость. И отец, и дядя Лайонел, и дядя Хилери, и даже дядя Адриан прежде всего думают о том, что они должны делать. Они пренебрегают своими желаниями. Это, конечно, красиво, но довольно скучно.
Сэр Лоренс выронил монокль.
– Твоя родня, Динни, – сказал он, – типичные мандарины. На них зиждется империя. Все наши знаменитые школы – Осборн, Сандхерст, – да что там, разве только это? От поколения к поколению, с младенческих лет. Впитано с молоком матери: служение церкви и государству – очень любопытно! Теперь это редкость. Весьма похвально!
– Особенно если благодаря этому они могут держаться на верхней ступеньке лестницы! – пробормотала Динни.
– Чушь! – воскликнул Хьюберт. – Как будто в армии об этом думают!
– Ты не думаешь потому, что тебе незачем, а если понадобится, еще как будешь думать!
– Туманно, – возразил сэр Лоренс. – Ты хочешь сказать, что если что-нибудь будет грозить их благополучию, они взбунтуются, говоря, что без них нельзя обойтись, ибо они – «соль земли»?
– А разве они – соль земли, дядя?
– У кого ты набралась этих идей, деточка?
– Ни у кого, просто иногда хочется подумать самой.
– Как это грустно, – сказала леди Монт. – Русская революция и все прочее…
Динни чувствовала на себе взгляд Хьюберта, который не понимал, что на нее нашло.
– Из обода всегда можно вынуть втулку, – сказал он. – Но тогда колесо свалится.
– Правильно! – воскликнул сэр Лоренс. – Зря думают, что так легко подменить одну породу людей другой или наспех вывести новую. Барство – вещь врожденная, а не благоприобретенная, конечно, если добавить сюда и ту атмосферу, в которой ребенок живет с самого рождения. И, на мой взгляд, порода эта вымирает удивительно быстро. Жаль, что ее нельзя как-нибудь сохранить, – ведь можно было бы устроить для бар особые заповедники, как это делают с бизонами!
– Нет, – заявила леди Монт. – Не буду.
– Что, тетя Эм?
– Пить в среду шампанское. Гадость, и еще пузырится!
– А разве непременно нужно пить шампанское?
– Я боюсь Блора. Он так к нему привык. Если я скажу, что не надо, он все равно его подаст.
– Динни, ты что-нибудь слышала о Халлорсене? – вдруг спросил Хьюберт.
– С тех пор как вернулся дядя Адриан – ничего. По-моему, он где-то в Центральной Америке.
– Он был такой большой, – сказала леди Монт. – Две девочки Хилери, Шейла, Селия и маленькая Энн, – это пять; я рада, Динни, что дело обойдется без тебя. Конечно, это чистое суеверие…
Динни
