обнаруживая все новые, «не учтенные» теорией градации и контуры этого понятия. Суть же кроется в том, что гуттаперчевость, умение сиюминутно адаптироваться к вызовам времени и запросам общества являются определяющими качествами массовой культуры. Ее константность заключается в изменчивости, обеспечивающей жизнеспособность и востребованность этой грандиозной системы.
Один из краеугольных вопросов, обращенных к массовой культуре, связан с механизмом ее образования: «спускается» ли она сверху власть держащими структурами (в том числе массмедиа) или же генерируется изнутри самим обществом. Истина, как обычно, находится посередине. Возникновение тех или иных явлений массовой культуры – это обоюдонаправленный процесс взаимовлияния общества, технологий и создателей культурных продуктов, во многом остающийся непредсказуемым, несмотря на прогнозы многочисленных аналитиков и моду исследований в фокус-группах. История показывает, что «спущенным сверху» скорее является само понятие массовой культуры и стереотипы ее толкования интеллектуалами ХХ в.[1] Критику развития подобных представлений Алан Свингвуд выразил в радикальной формулировке: «Нет массовой культуры или массового общества, но есть идеология массовой культуры и массового общества»[2]. При всей категоричности данного утверждения за ним скрывается призыв к отмене эстетических и идеологических критериев в оценке массовой культуры, столь свойственных большинству посвященных ей работ. Ведь вплоть до конца 60-х гг. ХХ в. изучение массовой культуры зачастую базировалось на негативно-пропагандистских предубеждениях. И только с середины прошлого столетия на Западе происходит смена исследовательской парадигмы в сторону культурного плюрализма, характеризующаяся «сдвигом с вопросов доминирования, легитимности и жизнеспособности массовой культуры к более прозаичным проблемам того, кто потребляет, что, где и как»[3].
При всей относительности понятий массового, популярного и элитарного необходимо в очередной раз к ним обратиться, так как именно процессу их взаимодействия посвящено данное исследование.
Начнем с пары «массовое vs элитарное».
До середины ХХ в. связь между массовой и элитарной культурой выражалась именно с помощью знака vs, versus’а – противопоставления, задаваемого, в частности, категориями «высокого» и «низкого». На протяжении столетия (фактически с середины XIX в.) дифференциация массового и элитарного была основополагающим «водоразделом» не только в понимании культуры, но и в установлении социальной стратификации[4]. По меткому наблюдению Бориса Дубина, с одной стороны эта оппозиция вводила начало единства, связности, системности на переходе к «модерновому» обществу, а с другой – обозначала механизм динамики, развития, выражения и смены авторитетов, типов поэтик и выразительной техники[5]. На сегодняшний день, во-первых, как практикой, так и научным сообществом признана полная диффузия понятий массового и элитарного, их постоянное взаимовлияние и взаимоперетекание. Вследствие чего и, во-вторых, элитарная (высокая) культура становится лишь одной из многочисленных субкультур[6], а центр прежнего «водораздела» кардинально смещается, если вообще не объявляется окончательно отмененным. В свою очередь, с понятия массовой культуры, по крайней мере в рамках научного подхода, снимаются оценочные предубеждения, и она предстает, прежде всего, как технология культурного производства, соответствующая уровню развития экономики, социальных отношений, компетенций, образования, духовным запросам большинства населения[7].
Показательно, что параллельно с данным процессом «снятия напряжения между двумя полюсами культуры в ее массовом и элитарном вариантах»[8] все чаще возникает понятие популярной культуры, которое также претерпевает определенные смысловые метаморфозы. Поначалу, в середине XX в., популярная культура понималась лишь как более «политкорректный» синоним массовой культуры и в этом качестве оставалась по сути антагонична понятию элитарного[9]. В попытке нивелировать остроту разрыва между «высоким» и «низким» возникали понятия среднелобой (middlebrow)[10], вкусовой (taste culture)[11] или же срединной (mediocre)[12] культуры, однако именно популярная культура в конечном итоге стала тем понятием, которое смогло объединить, примерить и обеспечить сосуществование категорий массового, элитарного, а также народного. Как раз эти свойства закрепляются за популярной культурой в одном из самых распространенных ее определений, данных Ч. Мукерджи и М. Шадсон, – «популярная культура охватывает различные верования («beliefs») и формы практической деятельности, а также культурные объекты, используемые широкими слоями населения. Такое понимание включает как народные («folk») верования, формы практической деятельности и различные объекты, имеющие корни в локальных традициях, так и массовую культурную продукцию, создаваемую при участии различных политических
По истории формирования и развития понятия массовая культура см.: Swingewood A. The Myth of Mass Culture. Humanities press, 1977; Сыров В. Н. Массовая культура: мифы и реальность. М.: Водолей, 2010. В отношении понятия популярной культуры этот анализ проделан в исследовании Дж. Сторея: Storey J. Inventing Popular Culture: From Folklore to Globalization. Blackwell, 2003.
Swingewood A. The Myth of Mass Culture. Р. 119.
Ibid. Р. xi.
Особенно наглядно данные различия проявлялись в США, где, по замечанию Дж. Сибрука, «иерархические разделения в культуре были единственно допустимым способом говорить о классовой принадлежности» (Сибрук Дж. Nowbrow. Культура маркетинга. Маркетинг культуры. М., 2012. С. 35).
Дубин Б. В. Классическое, элитарное, массовое. Начало дифференциации и механизмы внутренней динамики // Дубин Б. В. Интеллектуальные группы и символические формы. Очерки социологии современной культуры. М.: НЛО, 2004. С. 28.
Подробнее см.: Сибрук Дж. Указ. соч. С. 75.
Захаров А. В. Традиционная культура в современном обществе // Социологические исследования. М., 2004. № 7. С. 108.
Костина А. В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М.: ЛКИ, 2011. С. 65.
Подробнее см.: Storey J. Inventing Popular Culture: From Folklore to Globalization. Р. 99.
Термин middlebrow впервые появился в 1925 г. на страницах британского сатирического журнала Punch, как промежуточный между общепринятыми понятиями highbrow и lowbrow. Впоследствии он стал очень востребован в характеристике и исследованиях американской культуры. См., например: Macdonald D. Masscult and Midcult: Essays Against the American Grain. N.Y.: New York Review Books Classics, 2011 (cop. 1960).
Термин Герберта Дж. Ганса. См.: Gans H. J. Popular culture and high culture; an analysis and evaluation of taste. N.Y.: Basic Books, 1974.
См., например, статью Эдварда Шилса, в которой наряду с понятием срединной культуры автор использует понятия высшей (superior) или рафинированной (refined), а также брутальной (brutal) культуры (Shils E. Mass Society and Its Culture // Mass Culture Revisited / Ed. by B. Rosenberg & D. M. White. N.Y.: Litton Educational Publishing, 1971. P. 64).
