за ними.
Моя семья никогда не напоминала человеческую, хотя если честно я не знала, как живут люди. Нам запрещалось смотреть на землю, и Истина всегда очень тревожно отзывалась о них. Давным-давно мы с сестрами подглядели, но обитатели, населявшие Феникс оказались чересчур примитивными, и мы забросили это занятие. Господи, в тот момент я даже не подозревала, что скоро совсем иное предстанет моим глазам.
Мы шли по длинным коридорам, ни разу не перепутали коридоры и не сбились с пути, прежде чем оказались в зале, где находилась наша мать. Оливия и Анна тут же поклонились Истине, ну, а мы с Жасмин еще некоторое время рассматривали сияющий облик матери, пока сообразили склонить голову в почтении.
– Встаньте, девочки, – голос Истины не поддавался определению. Он ласкал, как нежный голос матери, а порой наполнялся гневом отца. Наверно, это происходило из-за того, что люди никак не могли определиться с полом Бога.
– Я очень рада, что вы все пришли сюда, – может мне показалось, но вроде бы взгляд матери задержался на нас с Жасмин, – то, о чем мы сейчас будем говорить связано с людьми. Я обеспокоена тем, что творится на Фениксе. Люди в отчаянии, смерть и разруха царит кругом, они не способны выжить, и если им не помочь, человеческий род исчезнет.
– Неужели все так плохо? – скептически фыркнула Жасмин. Я незаметно толкнула сестру локтем, призывая к тишине. Виноват ее характер, который ненавидел тусклые и мрачные разговоры.
– Я понимаю твое неверие, – согласилась Истина, – и хочу показать вам.
Сияющий облик махнул рукой, и пол, на котором мы стояли, разверзся прямо под нами. Я закричала, Жасмин испуганно замахала руками, а Анна прижалась к твердо стоящей Оливии. Минуту спустя мы сообразили, что хоть пол и исчез, мы никуда не падали, а висели в воздухе. Зато нашим глазам предстала угнетающая картина.
Слова Истины оказались правдой. На земле действительно всем заправляли смерть, нищета и голод, порождающие ужас. Люди убивали друг друга ради куска хлеба, грязь стала неотъемлемой частью человека. Это была ужасная и отвратительная картина.
Анна нервно всхлипнула, сдавив руку Оливии так сильно, что та скривилась от боли. Жасмин закрыла рукой рот, стараясь, чтобы ее не стошнило. Я… я просто стояла и смотрела на хаос, охвативший всех и вся. Казалось, что – то щелкнуло в голове, что-то открылось глазам, и моя легкомысленность, с которой я недавно жила бок о бок, испарилась, как и веселье, смех, звучавший на моих с сестрами устах.
Истина не торопила нас, и первой очнулась Оливия.
– Зачем… зачем вы показали нам это? – ее голос охрип от душивших слез, но она старалась сохранить сухие глаза.
– Чтобы у вас не возникло вопросов, почему я выбрала именно вас, – ответ показался мне странным.
– Нас? – переспросила я. – Для чего? Неужели вы хотите…, – внезапно меня осенило, и я с широко раскрытыми глазами уставилась на мать. Сестры в недоумении смотрели то на меня, то на Истину, но ничего не понимали.
– Да,
