внимательно оглядела девочку. В синем драповом пальтишке Мари, кожаных ботиночках Лоранс, розовой шапочке, скрывающей кудри медного оттенка, она походила бы на типичную девочку из Квебека, не будь у нее такого золотистого оттенка кожи. Эрмин повязала ей на шею шарфик в тон шапочке.
– Прекрасно! – объявила она. – Идем скорее, милая. – Она испытывала тихую радость, когда шла по бульвару Сен-Жозеф, крепко сжимая ручку Кионы в варежке. Ее внимание привлекла колокольня церкви Сен-Жан-де-Бребёф[14], четко выделяющаяся на фоне изумительного красноватого неба.
– Хочешь посмотреть церковь? – предложила она малышке. – Я в ней когда-то пела, еще до того, как родился Мукки.
– Да, Мимин, очень хочу.
Казалось, девочку восхищало все увиденное. Но внушительное здание церкви, похоже, вызвало у нее недоумение.
– Какой огромный дом! – воскликнула она. – Это там живет Бог?
– Не совсем там, но люди приходят сюда молиться ему. Мы тоже придем и зажжем свечу. Такую большую свечку, от нее исходит чудный мягкий свет.
Мясной магазин еще больше воодушевил Киону, которая никогда не видела столько продуктов, разложенных на ярко освещенной электричеством витрине. Эрмин купила копченой ветчины и паштет из кролика. Затем они направились в кондитерскую, неподалеку от «Château Roberval», величественный фасад которого вызвал у Кионы новый восторженный возглас.
– Я пела для клиентов этого отеля, когда мне было пятнадцать лет! – рассказывала молодая женщина. – Я дрожала от страха при мысли, что забуду слова песен.
– Ты везде-везде пела? – спросила Киона.
– Нет, пока еще не везде! – ответила Эрмин, смеясь. Ее волнение рассеялось, тоска не так сильно сжимала сердце.
Продавцы в магазинах обслуживали ее со слегка недоверчивым выражением лица. В кондитерской ее даже осмелились спросить, действительно ли она Эрмин Дельбо, певица с золотым голосом, их землячка. В глубине души было лестно, что ее узнают, уважительно приветствуют.
«Если я представлю Талу и Киону всем, кто радуется моему возвращению сюда, к ним будут лучше относиться. По крайней мере, пока никто еще пристально не разглядывал мою маленькую спутницу. А мясник даже сказал, что моя дочка – ну просто вылитая я».
Углубившись в свои мысли, молодая женщина чуть не налетела на высокого человека довольно привлекательной внешности. Она пробормотала какие-то извинения, а тот радостно воскликнул:
– Эрмин! Могла хотя бы позвонить маме. Я уже два дня тебя ожидаю.
Это был Жослин Шарден, высокий, худощавый, но крепкого сложения. Он по-прежнему носил бороду и аккуратно подстриженные усы, а его темные глаза блестели от радости. Он звучно расцеловал дочь в обе щеки, что выдавало наплыв его чувств.
– Папа! Как я счастлива! Я не знала, что ты будешь в Робервале сегодня вечером, – воскликнула она.
– Лоре так не терпелось увидеть тебя, что она заставила меня остановиться
Строительство этой церкви началось 15 марта 1930 г. на бульваре Сен-Жозеф. Она названа в честь канадского мученика отца Жана де Бребёфа, канонизированного 29 июня 1930 г. Построена в готическом стиле, длиной 47,25 м и 16,8 м шириной. Первым кюре был отец Жорж-Эжен Трамбле, назначенный на эту должность 24 августа 1930 г. епископом Шикутими.
