во всем разберемся.
Ей пришлось пройти за ним в кабинет. После долгих споров, особенно по поводу пресловутого ножа, Мадлен отпустили. Она дрожала всем телом. Когда они вышли на улицу, Эрмине пришлось поддержать ее за талию.
– Ты сможешь идти?
Индианка молча кивнула. В ее темные глаза отчасти вернулся блеск, когда она подняла их к бледному сумеречному небу. Вечерний воздух был очень мягким.
– Мадлен, милая, если бы ты знала, как я волновалась! Но все закончилось, ты здесь, со мной. Пойдем скорее домой. Одна ты больше никуда не пойдешь, я буду тебя сопровождать.
– Мина, я так испугалась!
– Но ты могла бы назвать мое имя или мамино! Судя по всему, ты не сказала ни слова, отказываясь отвечать на вопросы.
– Я слишком сильно испугалась. Они трогали меня, обыскивали, смеялись… Я подумала, что… Я боялась, что они со мной это сделают.
Эрмина ужаснулась, поняв, какие муки испытала ее подруга, если была не в состоянии ни защититься, ни даже объясниться. «Мадлен такая робкая, сдержанная. Она поддалась панике. Возможно, эти полицейские превысили свои полномочия и грубо обращались с ней».
Женщина приберегла свои вопросы на потом, когда они окажутся под кровом своей уютной квартиры, которая виделась ей безопасной гаванью во враждебном городе.
– Пойдем, моя бедняжка, пойдем скорее, – повторила она, принуждая подругу ускорить шаг. – Я приготовлю тебе что-нибудь на ужин, и этой ночью ты будешь спать со мной.
На улице Сент-Анн они прошли мимо прачечной. Металлическая штора была опущена, но из задней части помещения пробивался свет.
– Больше мы сюда ни ногой, – объявила Эрмина. – Начальник сыскной полиции сказал мне по большому секрету, что на тебя донесла хозяйка прачечной. Я и представить себе такое не могла! Она выкупила это заведение только в марте и не так часто тебя видела. И поскольку полиция охотится за возможными шпионами – итальянцами, японцами и прочими, – она приняла тебя за опасную иностранку. Какая глупость! В какое печальное время мы живем!
Мадлен ничего не ответила. Взгляд ее был потухшим, лицо напряженным.
– Хвала Господу, что благодаря моей так называемой известности я смогла тебя вызволить! Два раза сегодня со мной обращались уважительно, потому что я оперная певица Эрмина Дельбо. Хоть какая-то польза от этого!
Странно, но именно эти последние слова заставили Мадлен отреагировать. Ее взгляд ожил, когда они вошли в вестибюль дома.
– Не говори так. Твой голос так же красив, как твоя душа, так же нежен, как твое сердце. Я никогда не забуду момента, когда ты окликнула меня, отчаянно рыдающую в камере. Мина, без твоего вмешательства они совершили бы зло ночью, я это чувствовала.
– Что ты, это же служители закона! – возразила Эрмина. – Они могут быть грубыми и злыми, согласна, но зачем им мучить невиновную?
– Индейцы не бывают невиновными!
– Но ведь они приняли тебя за итальянку!
– Я
