и стало топтаться на месте с бешеным взглядом, готовое в любой момент встать на дыбы.
– Фебус, успокойся, не горячись, – повторила Киона, вкладывая в эти слова все свои способности по части общения с живыми существами на расстоянии.
Она посылала своему коню успокаивающие изображения, иллюстрирующие их взаимную привязанность и дружбу.
– Иди сюда, не бойся ничего, я никогда не делала тебе ничего плохого, разве не так? Все закончилось, иди сюда…
Фебус замер. Он лишь нервно подрагивал. Девушка без каких-либо колебаний подошла к нему и принялась его гладить.
– Эта мерзкая веревка тебя поранила. Мне очень жаль! – сказала Киона, начиная сердиться. – А где тот, кто с тобой это сделал? Я уверена, что ты его с себя сбросил. Он этого заслуживал.
Она прижалась лбом к боку Фебуса, не зная, что теперь делать. Если бы она вернулась в Валь-Жальбер, чтобы снова оставить своего коня на лугу, она уже не смогла бы разыскать Делсена. «Он, я думаю, не сильно пострадал, но наверняка очень разозлился». Предаваясь подобным размышлениям, Киона развязала веревку и обвила ее вокруг шеи животного. Конь фыркнул.
– Мне и в самом деле очень жаль, Фебус, ты мне нужен, – сказала Киона.
Она уже умела очень хорошо ездить верхом. Ей достаточно было ухватиться левой рукой за гриву, и она могла легко вскочить коню на спину. Кожаное седло и узда облегчили бы езду верхом, но она уже научилась скакать галопом и ехать трусцой и без седла.
– Давай поищем того, кто тебя украл, – вздохнула Киона.
Она давно приучила Фебуса подчиняться давлению ее ног на его бока и четко произнесенным командам, однако она также использовала и общение на уровне беззвучного обмена мыслями, к которому этот конь был очень восприимчив[6]. Поэтому она стала без труда управлять его движениями, и двадцатью минутами позже перед ее глазами предстала «сахарная хижина» Жозефа Маруа. Это была постройка из сероватых досок с крышей из листового железа, поддерживаемая во вполне приличном состоянии, поскольку Андреа и Жозеф Маруа продолжали каждый год собирать кленовый сок и изготавливать из него сироп. Онезим Лапуант, один из последних жителей полузаброшенного поселка Валь-Жальбер, приходил им помогать вместе со своей супругой и двумя сыновьями – крепко сложенными парнями.
«Теперь я в этом уверена. Делсен там, спрятался внутри, – мысленно сказала сама себе она. – Я это знаю».
Ее сердце сильно колотилось, а во рту вдруг пересохло. Кровь пульсировала в висках, в ушах гудело.
– Нет, это не повторится! – простонала она.
На этот раз она попыталась совладать со своим недомоганием. У нее возникло болезненное ощущение того, что в дверь ее рассудка стучат, чтобы оставить там сообщение или же видения, которые причинят ей страдания. Она со смиренным видом сомкнула веки. Дыхание стало прерывистым. Перед ее мысленным взором предстала сцена из прошлого, вызвавшая у нее ошеломление. Жозеф Маруа,
Метод, используемый в настоящее время некоторыми всадниками.
