будущее… В твоей голове снова оживут воспоминания, как только священная корона коснется ее в Московском Кремле.
Пугачев, словно пьяный, неверными шагами ходил взад и вперед по узкому помещению, затем снова упал на колени пред монахом, умоляюще схватил его руки и воскликнул:
– Батюшка, батюшка, не обманывайте меня, не вливайте отравляющей мечты в мою душу! Пробуждение от подобного сна искупается смертью!
– Сном было твое настоящее существование, – сказал монах. – Пробудись к действительности, Петр Федорович, внук великого царя Петра Алексеевича, владыка и повелитель святой Руси!
Пугачев опустился на пол, стукнулся лбом в поклоне и минуту оставался лежать неподвижно.
– А если это так, батюшка, – воскликнул он затем, вдруг снова выпрямляясь и устремив на монаха свой дикий взор, – то разве я не заключен в эти стены, разве не стоят здесь часовые, разве я не погребен навеки?! Быть может, за теми дверями меня ждут кинжал и яд…
– Будь спокоен, – сказал монах, – разве я пришел бы к тебе и раскрыл бы тебе тайну, мрак которой будет просветляться все больше, чем ближе будешь ты к коронованию в святой Москве, пред чем не устоять никаким адским чарам? Разве я сделал бы это, если бы не было в моей власти раскрыть двери тюрьмы и возвратить тебе свободу?
– Батюшка, батюшка! – воскликнул Пугачев. – Кто же вы? Не посланы ли вы самим Небом, раз в ваших руках находится подобная власть?
– Я послан судьбою, – возразил монах, – и от твоей воли, от твоего мужества, от твоей силы будет зависеть исполнить решение судьбы, возвестить о котором я явился к тебе; сегодня еще тебе будет возвращена свобода и ты безопасно возвратишься в страну сильных и смелых людей, в ту сторону, которую, охваченный безумием, ты до сих пор считал своею родиной. Как только ты прибудешь туда, возвести о своей тайне… возвести, что не умер царь Петр Федорович, что он ожил в тебе, чтобы мстить и карать… Возвести об этом на благо России…
– Неужели это правда, неужели это возможно, неужели со мной может произойти столь неслыханное превращение?! – воскликнул Пугачев. – Да, – продолжал он, гордо выпрямляясь и расправляя руки, – да, я чувствую, что это – истина; память еще не возвращается моему помутневшему рассудку, но я чувствую, как течет в моих жилах старая царская кровь, как напрягаются мои мускулы, как растет моя сила, подобно могучему дубу… Да, это я… я Петр Федорович, царь, мститель, освободитель! – Но вдруг он побледнел и его руки беспомощно опустились. – А моя Ксения? – болезненным, жалобным стоном вырвалось у него. – Что будет с моей нежной красавицей?
– С твоей Ксенией? – спросил монах. – Кто это? Что это значит?
– Батюшка, – ответил Пугачев с болью в голосе, – это самая красивая девушка на Яике. Если бы на моей голове была царская корона, я отдал бы ее за Ксению.
– К чему? – спросил монах. – Разве великий император Петр Алексеевич не подал руки безвестной девушке? Добейся
