долго гляделся в тусклый обломок зеркала, отражавший мое молодое, взволнованное лицо. Мне казалось, что я очень недурен собою, жаль только, что мое платье не сшито у лучшего портного и из тонкого сукна. Но недостатки костюма я постарался сгладить артистической прической. Обдумав все фразы, которые я скажу моей богине, и окончив все приготовления к свиданию, я вышел, наконец, из дому, никому не сказав, куда я отправляюсь.
Придя на улицу Коньисарес, я вошел в дом, куда вчера провожал гостей моей госпожи, и спросил горничную Кармен. Она скоро появилась и, не говоря ни слова, повела меня по каким-то широким и темным коридорам. Наконец, мы вошли в изящно отделанную комнату, где она и велела мне подождать. Пока я стоял здесь, из соседней комнаты до меня долетали смех и разговоры, и там я различал старческий голос дипломата. Сеньора Амаранта не заставила себя долго ждать. Когда я услышал звук отворяемой двери, когда я увидел, как вошла эта красавица и с доброй улыбкой приближалась ко мне, я замер от волнения.
– Ты очень аккуратен, – сказала она мне. – Не желал ли бы ты поступить ко мне в услужение?
– Сеньора, – ответил я, чувствуя, что все приготовленные фразы сразу выскочили из моей головы, – я очень рад был бы служить вам и делать все, что вы прикажете.
– Или я ошибаюсь, – произнесла она, садясь недалеко от меня, – или ты сын благородных родителей и по какой-то случайности занимаешь не соответствующее твоему происхождению положение.
– Мой отец был кадикским рыбаком, – ответил я, внутренне в первый раз в жизни жалея о моем низком происхождении.
– Какая жалость! – воскликнула Амаранта. – Но это, конечно, ничего не значит. Пепа сказала мне, что ты очень добросовестно исполняешь свои обязанности и, главное, что ты сдержан; она передавала мне также, что ты очень способный и обладаешь пылким воображением и что в иной обстановке ты мог бы далеко пойти.
– Моя госпожа слишком добра ко мне, – произнес я, необыкновенно польщенный ее словами.
– Прекрасно, – продолжала она. – Ты понимаешь, что я не могла бы взять тебя к себе в услужение без личной рекомендации. Но мне и самой кажется, что ты создан для иной жизни… думаю, что судьба будет тебе благоприятствовать. Кто знает, кем ты можешь стать со временем?..
– О, да, сеньора, кто знает! – воскликнул я, будучи не в силах удержаться от энтузиазма.
Как я уже сказал, она сидела против меня; ее правая рука играла большим золотым медальоном, висевшим на ее шее, и его бриллианты слепили мне глаза. Я был до такой степени благодарен ей и восхищен ею, что не понимаю, как тут же не упал к ее ногам.
– На первое время я требую от тебя только безусловной преданности. Я привыкла щедро вознаграждать тех, кто мне верно служит, а для тебя сделаю больше, чем для кого-либо, потому что меня трогает твое сиротство, скромность и преданность делу.
– Сеньора, чем я отплачу вам за все благодеяния! – вскричал я
