мирно. Погибло много женщин и детей… Эта война – война отчаяния. Для коренных народов Великих озер она фатальна. Они уже страдают от голода и болезней, у них чаще умирают дети и начались раздоры между родичами. Всех источников пропитания на востоке они лишились, а западные племена, нам враждебные, не желают во все это вмешиваться. В итоге этим бедолагам приходится жить в страшной нужде. Они стали жертвами алчности тех, кто не думает ни о ком, кроме себя, кто стремится завладеть их землей, чтобы использовать ее для собственного обогащения. Àuri sàcra famès![55] «Проклятая жажда золота!» И я тоже когда-то был таким же хищником, мой друг, но теперь не могу смотреть на это спокойно! Сейчас речь уже не идет ни о войне, ни о торговле. Истребляют целый народ! И чем активнее индейцы восстают, тем больше англичанам хочется полностью от них избавиться. Они должны это понять, иначе им не выжить!
– Иначе не выжить… – задумчиво повторил Александер. – Но надо ли подчиняться без боя – даже ради спасения? Не заявляя никаких прав?
Ван дер Меер снял пенсне и потер двумя пальцами свои усталые глаза. По его улыбке было понятно: он рад, что Александер принял его рассказ близко к сердцу.
– А вы, Александер, сражались в битве при Каллодене? Даже если и нет, вы все равно видели, как сражаются ваши соплеменники. И чем все кончилось? Каков результат? Вы потерпели поражение. Мыши не победить слона, но если она умна, то всегда сможет проскочить у него между ног! У вашей армии не было шанса против хорошо экипированных и организованных сил Британии. Нет его и у индейцев. Для них было бы лучше подождать и запастись оружием. Если этого не сделать, последствия будут… Да вы и сами знаете. Преследования, репрессии ослабят их еще сильнее.
Обожженные руины хайлендской церкви с десятками трупов местных жителей снова возникли перед глазами Александера. Ему пришлось поморгать, чтобы прогнать эту страшную картину.
– Вы видели и пережили эти репрессии, мой друг, так ведь?
– Да.
– Значит, вы понимаете, что я хочу до вас донести?
– Думаю, да, – ответил взволнованный Александер. – Но я не пойму, чем я могу вам помочь.
– Скоро вы это узнаете, если, конечно, захотите что-то сделать… для меня и для людей, которые, так же как вы, оказались в роли отверженных.
– Но нас нельзя сравнивать! Мы, шотландцы, хотели посадить на трон своего короля и…
– А они хотят получить назад свои земли, – вставил ван дер Меер, глядя молодому человеку в глаза. – Во многих отношениях ваши ситуации похожи. Вы ведь тоже хотите сохранить свою национальную идентичность… Так каков будет ваш ответ?
– Не знаю, мсье! Я не могу обещать помощь, если не знаю, что именно от меня требуется.
– Разумеется, не можете…
Старик замолчал.
– Мне доверен на сохранение сундук золота, – проговорил он
Вергилий, «Энеида», III, 49–57.
