style="font-size:15px;"> – Это неприемлемо по отношению к гостю, – говорит он. – Мне это не нравится. Ты же не повредишь его, Джек?
– С его головы и волос не упадет, – отвечает Галли.
– Разве что его спесь слегка пострадает от открытия, что не так-то легко быть настоящим боксером, как ему это кажется, – фыркает Спиди.
– И это мне тоже не нравится, – вздыхает Персевал. – Получается, что мы выставляем его дураком.
– Ну не мы, – говорю, – он сам так хочет.
– И это послужит немецкому пустозвону хорошим уроком, – вставляет Споттсвуд. – Кто он такой, чтобы учить нас, а?
– Но мне все равно не нравится, – говорит Персевал. – Черт тебя побери, Флэши, это все твои проделки.
И он, нахмурившись, отошел в сторону.
В другом углу комнаты Конингем и еще несколько человек помогали Бисмарку снять сюртук. Вам может показаться, что он недоумевал, как его угораздило в это вляпаться, но немец старался держать хорошую мину на лице, изображая интерес и веселье. Ему закрепили перчатки, как и Джеку, и объяснили, что он него требуется. Споттсвуд вывел обоих на середину комнаты, где была проведена мелом черта, и держа их за руки, призвал всех к тишине.
– Это не обычная схватка, – говорит он («Позор!» – закричал кто-то). – Нет, нет, это только товарищеский матч во имя спортивного духа и дружбы между нациями. («Ура!», «Правь, Британия!»). Наш добрый друг, Джек Галли, чемпион среди чемпионов (звучное «ура», на которое Джек отвечает улыбкой и подпрыгиванием) любезно предлагает герру Отто фон Бисмарку выступить против него и попробовать попасть в противника ударом в голову или в корпус. Мистер Галлли также обещает не наносить ответных ударов, но ему дозволяется использовать руки для защиты и блокировки. Я стану рефери («Позор!», «Гляди за ним, барон, это мошенник!»), по моей команде бойцы начинают и прекращают схватку. Все согласны? Тогда, барон, можете наносить любые удары выше пояса. Готовы?
Споттсвуд отступил назад, оставив соперников стоять друг против друга. Странное было зрелище: от яркой люстры было светло как днем; свет падает на зрителей, пристроившихся у сдвинутой к стенам мебели, на висящие над их головами охотничьи трофеи, на до блеска натертый пол, на серебряную посуду и бутылки, стоящие на заляпанной вином скатерти, и на две фигуры, расположившиеся лицом к лицу у меловой черты. За всю историю бокса никто не видел более странной пары.
Бисмарк в рубашке, брюках и лакированных туфлях, дополненных боксерскими перчатками на руках, возможно, и чувствовал себя не в своей тарелке, но держался молодцом. Высокий, прекрасно сложенный, гибкий как рапира, с русыми волосами, он напомнил мне картинки могучих скандинавских богов. Губы сжаты, прищуренные глаза пристально изучают противника.
Галли же… Ох, этот Галли! Мне доводилось видеть Мейса, Большого Джека Хинена и маленького Сэйерса, я смотрел, как Салливан побил Райана (и при этом я выиграл у Оскара Уайлда десять долларов), но сомневаюсь, что кто-то из них мог бы устоять против Галли в лучшие его годы.
