по поводу собственного места: как же, он оказался плохим стражем, разве не так?
– Никуда не годным, – поддакиваю я. – Ну его к дьяволу. Выпьем, приятель, за посрамление доктора Винтера.
Вы, быть может, удивитесь, с какой стати я тратил деньги на выпивку и лебезил перед этим простофилей: причина исключительно в том, что мне хотелось поквитаться с Каттсом. Влив в своего нового приятеля еще немного, что привело последнего в почти веселое настроение, я, следя краем глаза за столом, где Каттс разделывал под орех Спиди, говорю юнцу:
– Вот что я скажу тебе, сынок: позором для спортивной чести доброй старой Англии будет, если ты вернешься домой, не увенчанный хотя бы веточкой лавра. Тех пятнадцати фунтов в твой карман мне обратно не вложить, но есть такое предложение – сделай то, что я тебе скажу, и выйдешь из этого зала, одержав победу.
– О, нет, только не это, – говорит он. – Я уже наигрался, хватит. Кроме того, у меня же нет денег.
– Пустяки, – говорю. – Кто ведет речь о деньгах? Тебе же хочется выиграть, а?
– Ну да, только… – протягивает парень, и в глазах его появляется прежнее подозрительное выражение.
Тут старина Флэш хлопает его по коленке.
– Предоставь это мне, – говорю. – Ну же, приятель, чисто ради развлечения. Я устрою тебе матч с моим другом, и ты раскатаешь его, как пить дать.
– Но я же никудышный игрок! – восклицает он. – Как я его побью?
– Не такой уж и плохой, как ты думаешь, – уверяю я. – Это как посмотреть. Подожди-ка минутку.
Я подскочил к одному из хорошо знакомых маркеров.
– Джо, – говорю, – ты не дашь мне бритый шар?
– Вы о чем, капитан? – отнекивается тот. – В нашем доме такого не водится.
– Не дури меня, Джо. Мне ли не знать. Давай же, дружище, это чисто шутки ради, отвечаю. Никаких денег, никакого обмана.
На миг он задумался, потом нырнул за прилавок и вернулся с комплектом бильярдных шаров.
– Парнишка – меченый, – говорит. – Но учтите, капитан Флэшмен: никаких трюков, под ваше честное слово.
– Не сомневайся, – киваю я и возвращаюсь за наш столик. – А теперь, мистер с носом, тебе остается только пустить их в дело.
Юнец, как я отметил, почти расхрабрился: сказывалась выпивка, а еще такое часто бывает с маменькиными сынками, вырвавшимися на волю. В любом случае, про очищенные карманы он уже забыл и глазел на парней, игравших за соседними столами. Многие из них расхаживали в расшитых сюртуках, цилиндрах и с невероятной длины бакенбардами, другие щеголяли фантастических расцветок сорочками, только вошедшими в моду, с орнаментом из черепов, лягушек и змей. Наш юнец зачарованно впитывал эту атмосферу, слушая разговоры и смех, глядя, как официанты снуют туда-сюда с подносами, а маркеры обмениваются репликами. «Да уж, – думаю, – такому деревенщине найдется на что посмотреть».
Я отправился туда, где Каттс разделывался со Спиди, и дождавшись, пока закатили розовый
