делать? Ведь эта поездка была продиктована интересами юридической конторы мистера Хокинса, и мне приходилось думать прежде всего о деле, а не о себе. Кроме того, во взгляде графа Дракулы и во всем его поведении было нечто такое, что сразу напомнило мне о моем положении пленника. Заметив тревогу на моем лице, он сразу же воспользовался властью надо мной – вежливым, но не допускающим возражений способом:
– Однако попрошу вас, молодой человек, в письмах не касаться ничего другого, кроме дел. Напишите также, что вы живы, здоровы и надеетесь вскоре вернуться домой…
Граф протянул мне три чистых листа бумаги и конверты. При этом странная усмешка несколько исказила очертания его крупного рта, слегка обнажив острые, схожие с волчьими клыками зубы; внутренне содрогнувшись, я отчетливо понял, что должен быть очень осторожным в своих посланиях, так как ему ничего не стоило их прочесть. Поэтому в его присутствии я решил написать только официальные письма, а потом уже тайком сообщить обо всем подробно мистеру Хокинсу и моей невесте Мине. Кстати, Мине я могу писать стенографическим письмом, точно так же, как я пишу этот дневник, что поставит графа в затруднительное положение, если он окажется чересчур любопытен.
Быстро настрочив два письма и запечатав их в конверты с уже надписанными адресами, я спокойно уселся и начал листать какой-то исторический роман, пока граф делал заметки, справляясь в книгах, лежащих на столе. Затем он присоединил оба моих конверта к своей почте, лежавшей около чернильного прибора, и вышел из комнаты. Едва дверь за ним затворилась, я кинулся к письменному столу. Угрызения совести меня не мучили. Одно из писем графа было адресовано Самуилу Ф. Биллингтону в Уайтби; другое – господину Лейтнеру в Варну; третье – Кутцу и К° в Лондон; четвертое – банкирам Клопштоку и Бильрейту в Будапешт. Второе и четвертое были еще не запечатаны. Но только я собрался ознакомиться с их содержанием, как заметил движение дверной ручки. Я едва успел разложить письма в прежнем порядке, усесться в кресло и вновь приняться за книгу, как показался граф, держа в руках еще один конверт. Он забрал со стола письма и повернулся ко мне со словами:
– Надеюсь, вы, как всегда, извините меня за то, что я покину вас на весь вечер…
Я, словно заводной болванчик, закивал головой.
– И вот еще что, – после минутной паузы, уже на пороге, проговорил он, – советую вам, друг мой, больше не покидать своей комнаты. Если ослушаетесь, проблем вам не избежать – в этом старинном замке целый лабиринт тайн. Его древние стены хранят воспоминания, которые для людей чувствительных чреваты опасными видениями… Итак, вы предупреждены! Оставайтесь в своей спальне или в одной из этих комнат, и тогда ваш покой гарантирован. Ведь я не могу нести ответственности за… – Граф, не закончив фразы, с силой захлопнул за собой дверь.
Я отлично понял его, однако усомнился в возможности существования еще большего кошмара, чем та неестественная, полная мрака и тайн действительность, которая окружала меня.
Позже ночью
Теперь,
