что придет Лукова, за которой стоят Матвей и Панфилов, и на раз-два такта найдет супостата. А поскольку Семеныч ко мне ни за какие коврижки и близко не подошел бы, то вы взяли переговорную миссию на себя и попросили отца пригласить меня в гости, чтобы в камерной обстановке да с его помощью, да под пироги уговорить заняться этим делом. Так во сколько же вы завтра обещали привести меня к Наумову? Надеюсь, не очень рано? Я успею выспаться? – добивала я его. Ничего, потерпишь. Пошел в попы – служи и панихиды.
– Вы совершенно правы, Елена Васильевна, я действительно пообещал привезти вас на завод к одиннадцати часам. И очень надеюсь, что вы согласитесь встретиться с Николаем Сергеевичем. – Терять ему было совершенно нечего, и он пристально смотрел мне прямо в глаза.
– Гипнозом балуетесь? Зря! Со мной такие вещи не проходят. Во-первых, мне категорически не нравится тот способ, которым вы пытались, используя родителей, склонить меня заниматься этим делом. А во-вторых, мне крайне несимпатична вся эта семейка Богдановых, поэтому я просто-напросто не хочу заниматься этим делом.
– Понимаю, Елена Васильевна, и все-таки прошу вас встретиться с Наумовым. Он очень пакостный человечек, о таких поляки говорят: «С хама пана не зробишь». И если вы будете разговаривать с ним тоном, хотя бы отдаленно напоминающим тот, каким вы говорите сейчас, – причем вам для этого даже стараться не придется, он вас сам на это спровоцирует, – то он взбесится и никакого разговор не получится, но мои обязательства перед ним будут выполнены.
Я с интересом рассматривала Михаила. Отец и сын, а два совершенно разных человека. Насколько мне был близок и симпатичен Владимир, настолько же неприятен Михаил.
– Хорошо! – наконец сказала я. – Я приеду завтра на завод. Но сделаю это только ради вашего отца. И только это. Я понятно выразилась? А теперь расскажите мне, что же все-таки произошло?
– А что вы уже знаете об этой истории? – видно было, что у него камень с души свалился.
– Только то, что было во вчерашней передаче. И скажите сразу: их что – всех действительно убили, как намекал ведущий?
– Да. В этой истории так много непонятного, что рассказ займет очень много времени. А вкратце… Поражают несколько моментов: полное отсутствие следов, что говорит о невероятном, на грани фантастики мастерстве исполнителя, совершенно неизвестные доселе способы некоторых убийств, сроки, в которые они произошли, и, самое главное, мотивы. До всего остального можно все-таки как-то докопаться, если имеешь представление о мотивах, но мы перебрали все возможные и не нашли ни одного стоящего, – задумчиво сказал Михаил.
– Личная неприязнь? Ведь семейка-то та еще. Может быть, сами того не зная, перешли дорогу кому-то очень серьезному?
– Отработал. За то время, что я на заводе, не было такого. А полтора года – это вполне достаточный срок, чтобы смогло вылезти даже то, что было раньше. Да и не стали бы в этом случае вырезать всю семью, а здесь одного за другим, как орехи, перещелкали.
– Чья-то
