кавалеристы не из тех, кого легко захватить врасплох. Обнажив сабли, они ринулись на скачущий врассыпную эскадрон. Еще миг – и произойдет кровавое столкновение, а сорванцы, вопреки законам кавалерийского боя, даже не перестроились!
Но тут Жан, сохранивший остатки хладнокровия, использовал последнее средство. Он бросил поводья, мгновенно прицелился, выстрелил и закричал во всю глотку:
– Огонь!.. Целься ниже!..
Папаша, скакавший рядом, повторил этот приказ по-голландски. Началась ожесточенная пальба. Магазины маузеров были полны, и каждый Молокосос успел выстрелить как минимум трижды.
Лошади англичан начали валиться одна на другую, давя всадников. Невообразимый хаос охватил разведывательный отряд, и контратака захлебнулась. Больше того: пони Молокососов, не чувствуя поводьев, на всем скаку врезались в английский эскадрон, пронеслись сквозь его ряды и рванулись дальше. Позади осталось жуткое месиво из убитых и раненых людей и лошадей, а воздух огласился проклятиями, стонами и предсмертным хрипом.
Англичане – их было около шестидесяти человек – потеряли треть своего состава. Решив, что за Молокососами следует другой, более многочисленный отряд, уцелевшие повернули коней и бросились к своим аванпостам. Однако на полпути они снова наткнулись на Молокососов, чьи пони пронеслись сквозь их строй. Сорванцы успели перестроиться и снова атаковали англичан в лоб.
В конце концов они окружили остатки противника и под угрозой расстрела в упор потребовали, чтобы они сдались.
Англичане потеряли тридцать человек убитыми и ранеными, почти столько же угодили в плен, их доставили в штаб генерала Вильжуэна. В отряде Жана Грандье шестеро были ранены, десять лошадей получили увечья…
Вот это война! Именно так мог бы сказать каждый из них, когда генерал горячо поздравил отважных сорванцов. До сих пор он словно не замечал их и теперь не мог прийти в себя от изумления. Действительно: рядом с рослыми и широкогрудыми английскими кавалеристами юнцы на своих пони выглядели как цирковые мартышки, взгромоздившиеся верхом на собак.
– Сущие дети! – качая головой, заметил Вильжуэн и добавил, обращаясь к Жану: – Должен признать, сманеврировали вы как настоящий temmer van wilde paarden. Но прошу помнить: в другой раз это может закончиться далеко не так удачно.
Переводчик Папаша, добравшись до слов «temmer van wilde paarden», буквально означающих «укротитель диких лошадей», нашел для них более точный и меткий французский перевод: «сорвиголова».
– Сорвиголова? – воскликнул Жан. – Годится! Как раз по мне. На Клондайке меня прозвали примерно так же.
– Да здравствует капитан Сорвиголова! – заорал во все горло Фанфан.
В этой горячей и совершенно необдуманной стычке Молокососы доказали главное: они пригодны для серьезных дел. Отныне они были зачислены в коммандо – так в армии буров называли полки – генерала Вильжуэна, и на этой нелегкой службе проявили поразительную ловкость, энергию и отвагу.
Однажды
