все возрастающий злорадный гул мятежник сел на Трон.
И тот – расцвел. Монолитный каменный Трон, словно причудливый гриб вырастающий из пола пещеры, не просто превратился в сгусток глубочайшего пурпура, он испустил лучи, окрашенные на концах в золотистые оттенки. Цвет золота набирал яркость, становился нестерпимым и слепящим…
Подобную окраску Трон приобретал лишь однажды семьсот лет назад, когда на него взошел величайший из правителей – Валентин Великолепный. Те времена считались благословенным веком, при Валентине расцвели ремесла и искусства, смирились войны и не возникали эпидемии. Валентин остался в памяти народа мудрейшим из мудрейших, справедливейшим из справедливейших.
Но Валентин принадлежал к могущественному клану Белых Магов. А пять десятилетий назад на Троне восседал бастард, преступник. Летописец сообщал: «Лица многих покрыло негодование, кого-то обуяла злоба, четверо претендентов замерли, а вскоре их руки потянулись к эфесам.
Но Трон – сиял! И это было столь безусловно и ярко, столь бесспорно в доказательствах избранности сидящего на нем, что недовольство быстро потонуло в выкриках восторженности!
Народ приветствовал нового правителя. Оспорить право Пантелеймона на Трон никто не мог, и руки претендентов выпустили эфесы, их головы склонились…»
Взойдя на престол Пантелеймон сразу взялся за реформы. Прежде всего он устранил запрет на межкастовые браки и сделал их законными – бастарды ликовали! Потом упразднил клановую иерархию, деление каст на привилегированные и малозначительные. Чуть позже занялся объединением земель под единое начало. Это дело оказалось чрезвычайно сложным и заняло почти четверть века, поскольку многочисленные князьки, графы и бароны совсем не собирались уходить под чью-то власть. С государствами, где короны передавались по наследству, а правителя раз в пять лет Трон не проверял на способность к руководству, договориться оказалось трудно. В особенности принцев крови раздражал момент выбора названия для объединенного государства. Никто не хотел примыкать к иной державе и лишаться собственного имени, это стало камнем преткновения.
Пантелеймон предложил принцам крови компромисс. Все государства находились на одном огромном материке, имеющем в соседстве несколько больших островов. Пантелеймон внес предложение объединить все земли в единую державу, именуемую географически и обезличено – Материк. А так же изъял из употребления название главного города, предложив именовать Соренсу попросту «столицей».
Удивительно, но почему-то это предложение пришлось по нраву гордым принцам: Материк подразумевал необъятную величину. И страсти постепенно улеглись, тех кто не захотел утихнуть по-доброму, усмирили силой. Через двадцать пять лет после восшествия на Трон Пантелеймона под его правлением оказалось государство Материк. С единой валютой, торговыми законами и некоторыми правовыми различиями в зависимости от традиций провинций.
За
