не собирается этого делать. Окажись сегодняшняя ситуация очередной проверкой на лояльность, то в первую очередь пострадает тот, кто нарушил запрет. Тот, кто стал практически предателем. И пока Густав наделялся, что из затеи царедворцев ничего не выгорит по причине неосуществимости – сквозь сильнейшую магическую роспись не проникнет ни один взгляд.
– Это не так, – раздался в приемной величественный густой бас. Из-за округлого поворота стены к столу выходил высокий крючконосый мужчина в долгополой черной мантии.
Полковник видел его впервые. Но даже если бы лицо незнакомца с опознавательными символами касты Магов полностью закрыл шелковистый капюшон, то по величественной походке и надменной посадке головы Шип сразу понял бы кто перед ним: к столу неторопливо шествовал представитель Верховных Магов. Такие попросту ходить не могут, они себя – несут.
Приблизившись к столу и встав за спиной Велуха маг сбросил с головы капюшон и предстал во всей красе – татуировки на скулах выдавали в нем величайшую врожденную силу, знаки на висках показывали, что колдун относится к клану Черного Братства. Наиболее сильного и уважаемого на материке. Карие глаза волшебника неотрывно буравили полковника.
Но Шип, хоть и несколько отвыкший от общества сильнейших магов, робеть не собирался. Выдержав пронизывающий взгляд колдуна, полковник с намеренной невозмутимостью и задумчивостью побарабанил пальцами по столешнице и изобразил лицом: «Ну? И что дальше?» В том, что запретительные символы невозможно удалить со стены, Шип не сомневался. Как бы ни был самоуверен черный маг, но тут-то он обломится. Густаву было б даже интересно понаблюдать за его безуспешными потугами.
– Господин полковник, – привставая со стула, подобострастно залепетал секретарь, – позвольте представить вам главного астролога Дворца уважаемого Медиуса.
– Ах астролога, – пряча усмешку, пробормотал Густав. Наглухо застегнутая мантия колдуна была изнутри расписана знаками непроницаемости, и Шип не разглядел рисунок из звезд на ключицах Медиуса. Но сильно Шип не удивился: того, что всю эту изменническую возню инициирует придворный астролог, можно было ожидать. Все звездочеты подыхали от зависти к Думу. Любой астролог с удовольствием бы доказал Пантелеймону, что надеяться на одного прорицателя недальновидно и опасно.
Но самонадеянность дворцового звездочета показалась Густаву довольно странной: где астрология, а где защитная «рисовательная» магия? Как составитель гороскопов собирается укрощать неродственное ему колдовство?
Маг надменно вскинул подбородок, но пророкотал вполне доброжелательно:
– Рад нашему знакомству, полковник Шип. Я много о вас слышал.
«Интересно – что? – подумал Густав. – Навряд ли придворные могли сказать хоть что-нибудь приятное». Шип с трудом выносил раболепных шаркунов и не имел средь них друзей.
– Я знаю – вы один из сильнейших видящих, – продолжал Медиус. – И для нас большая удача, что вы оказались в городе и откликнулись
