ВАСИЛИЯ МИТИНА КОРРЕСПОНДЕНТУ NEW-YORK TIMES БРЮСУ ЛОНГУ (выдержка).
Б.Л.: Василий Васильевич, как бы Вы могли в двух словах охарактеризовать отношения России и Эфиопии?
В.М.: Сложно ответить на Ваш вопрос. И сложно не в риторическом, а скорее в ментальном плане. Представьте себе ситуацию – две части одного народа оказались злой политической волей разделены расстоянием.
Б.Л.: Как в послевоенной Германии?
В.М.: Именно. Вы вспомните, сколько семей оказались тогда разрушенными, просто разделенными Берлинской стеной? Сколько трагедий повлекло ее возведение против воли народа, желавшего мира и единства внутри своей страны на территории свободной Европы? И сколько радости принесло ее разрушение в 1989 году совместными усилиями всей мировой прогрессивной общественности! Так и у нас. По сути один народ – а мы смело можем утверждать о таком явлении в контексте российско-эфиопских отношений – оказался разделен. Одна его часть осталась в Европе, другая изошла в Африку. И вот сейчас мы наконец объединяемся! Как это охарактеризовать в двух словах? Огромная радость всего народа.
Б.Л.: Скажите, в свете описанной Вами общности народов как объяснить разный цвет кожи?
В.М.: Как я уже говорил, наши братья остались в Африке – отсюда и цвет такой. Если бы разделения не произошло, то никакой пигментации, возможно, и не было бы. Однако, история, как Вы знаете, не знает сослагательного наклонения…
Б.Л.: Известно ли Вам, когда и при каких обстоятельствах произошло пресловутое разобщение?
В.М.: Я не историк, но смело могу сказать, что мы движемся в заданном направлении. Я дал поручение Российской академии наук, и в ближайшее время учеными историками и археологами двух стран будут отысканы неопровержимые доказательства моих слов, а также установлены конкретные даты и обстоятельства тех исторических событий, о которых мы говорим.
Б.Л.: Чем было вызвано решение внедрить эфиопскую валюту в качестве средства платежа на территории России?
В.М.: Как я уже говорил, сугубо историческим моментом. И тут мы можем сказать, что изыскания наших историков уже дали первые результаты. Так, достоверно установлено, что первые следы быров появились в нашей истории накануне Отечественной войны 1812 года. Именно тогда Александр I обратился в деду Пушкина – эфиопу Осипу Ганнибалу – с просьбой профинансировать оборонительную войну, что и было им сделано. В дальнейшем огромная сумма быров была уплачена приятелем покойного Осипа Ганнибала Давидом Шепаревичем – кстати, дальним пращуром одного из моих советников по экономике – в качестве взятки генерал-губернатору Санкт-Петербурга Милорадовичу за то, чтобы тот не ссылал Пушкина в Сибирь. Так в нашей экономике появились следы этой иностранной валюты. С тех пор она обладает поистине магическим для нас значением.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
