остался невозмутимым, но в его взгляде, устремленном на секретаршу, мелькнули насмешливые искорки.
– Возможно, ему лучше обратиться к ветеринару? – предположил он.
Делла Стрит, однако, не улыбнулась.
– По-видимому, у него серьезные неприятности, – быстро сказала она. – Он все время ходит взад-вперед и выглядит так, словно не спал несколько суток. Я спросила, что у него за дело, а он ответил: о воющей собаке. Я чуть не прыснула, но посмотрела на него, и мне сразу расхотелось смеяться. Он добавил, что хочет также проконсультироваться с вами относительно завещания.
– Не люблю возиться с завещаниями. – Перри Мейсон поморщился. – Я адвокат по судебным делам.
Но Делла пропустила это мимо ушей.
– Его интересует, – продолжала она, – аннулируется ли завещание, если завещатель приговорен к смертной казни за убийство. Я спросила, кто оставил завещание, а он ответил, что намерен это сделать сам и хочет посоветоваться об этом с вами, а заодно и о воющей собаке.
Усталое лицо адвоката оживилось.
– Пригласи клиента, – велел он.
Делла Стрит открыла дверь в приемную и заговорила тоном, которым женщины инстинктивно обращаются к ребенку или тяжелобольному:
– Входите, мистер Картрайт. Мистер Мейсон примет вас.
Широкоплечий, грузноватый мужчина лет тридцати двух с загнанным взглядом карих глаз вошел в кабинет и уставился на спокойное лицо его хозяина:
– Вы Перри Мейсон, адвокат?
Мейсон кивнул:
– Садитесь.
Посетитель опустился на указанный стул, машинально вынул пачку сигарет, вставил одну из них в рот и собрался было вернуть пачку в карман, но спохватился и предложил ее Перри Мейсону.
Рука, протягивающая пачку, заметно дрожала, и проницательный взгляд адвоката сразу это отметил.
– Благодарю вас, – покачал он головой, – но я курю только свои.
Мужчина кивнул, быстро спрятал пачку в карман, чиркнул спичкой и, склонившись вперед, оперся локтем о подлокотник кресла, чтобы прикурить сигарету.
– Мой секретарь, – спокойно продолжал Перри Мейсон, – сообщила, что вы хотите поговорить со мной о воющей собаке и о завещании.
Посетитель кивнул.
– О собаке и о завещании, – точно эхо, повторил он.
– Ну, – промолвил адвокат, – давайте начнем с завещания. В собаках я не слишком разбираюсь.
Картрайт снова кивнул, глядя на Мейсона так, как неизлечимо больной смотрит на опытного врача.
Вынув из стола блокнот, Мейсон взял ручку:
– Ваше имя?
– Артур Картрайт.
– Возраст?
– Тридцать два года.
– Домашний адрес?
– Милпас-драйв, 4893.
– Вы женаты или холосты?
– Это так важно?
Держа ручку над раскрытым блокнотом, Перри Мейсон устремил на Картрайта оценивающий взгляд.
– Да, – ответил он.
Протянув дрожащую, словно в лихорадке, руку к пепельнице, Картрайт стряхнул пепел с сигареты.
– Не думаю, что это имеет значение для завещания, которое я составляю, – сухо сказал он.
– Тем не менее я должен это знать, – возразил Перри Мейсон.
– Но это никоим образом не влияет на то, как я собираюсь распорядиться своей собственностью!
Перри Мейсон ничего не сказал, но его молчание было достаточно красноречивым, чтобы заставить клиента ответить:
– Я женат.
– Имя жены?
– Пола Картрайт. Ей двадцать семь лет.
– Она проживает с вами?
– Нет.
– Тогда где?
– Не знаю.
Перри Мейсон выдержал паузу, вновь окинув внимательным взглядом изможденное лицо посетителя.
– Ладно, – заговорил он успокаивающим тоном. – Прежде чем возвращаться к этому, давайте поговорим о том, как вы хотите распорядиться вашей собственностью. У вас есть дети?
– Нет.
– Кого же вы намерены сделать наследником?
– Перед тем как ответить на этот вопрос, – быстро сказал Картрайт, – я хотел бы знать, остается ли завещание в силе независимо от
