светильник; сквозь плотно зашторенное окно, ближнее к застекленной веранде, чуть мерцало голубоватым отсветом от ночника.
Парнишка слез с мотороллера. Подойдя к створкам ворот, закрыл их, затем задвинул засов. Водитель «Нивы» достал из прицепчика одну из пухлых клетчатых сумок. Из веранды на площадку перед домом вышел хозяин – плотный, круглолицый, чуть грузноватый мужчина лет тридцати пяти. Они обнялись. После этого Мансур – так звали хозяина – пригласил своего родственника пройти в дом.
– У меня гости, – сказал он негромко, когда прошли через веранду в дом. – Жена и дети у сестры в Балюрте. Тебя, Махмуд, эти люди дожидаются весь вечер…
Он включил в коридоре дежурный светильник. Из дверей гостиной вышел какой-то незнакомый Махмуду молодой мужчина – одетый по-городскому, в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом.
– Суьйре дика хуьлда хьан![3]
Махмуд тоже поздоровался на вайнахском наречии.
– Меня зовут Ваха, – сказал мужчина. – Я знаю, кто ты, Махмуд, откуда ты и кто тебя сюда прислал. Так что не будем тратить время даром! Ты привез то, что должны были передать для нас?
– Да, привез. «Посылка» в сумке, брат.
– Мобильный телефон есть?
– Да, конечно… Я его отключил.
– Этого недостаточно, – сказал незнакомец. – Дай его мне… Верну, когда закончим с нашими делами.
Махмуд вытащил из кармашка спортивной куртки «Нокию» и передал ее мужчине, который назвался Вахой. Тот быстро извлек элемент питания, затем положил раздельно трубку и питание к себе в карман рубашки.
– А теперь открой сумку и достань то, что тебя просили передать.
Махмуд присел на корточки. Открыл молнию; шурша целлофаном, принялся извлекать упаковки с нижним бельем, коими была плотно набита эта сумка. В считаные секунды в коридоре выросла целая гора тряпок; даже удивительно, как их столько вообще могло поместиться в сумке…
Торговец вытащил «дно». Под ним оказалось небольшое пространство, в котором были спрятаны папка – обычная пластиковая канцелярская – и сверток, завернутый в коричневатую оберточную бумагу.
– Очень хорошо, – сказал Ваха. – Давай-ка сюда… я сам отнесу!
Махмуд передал ему папку и сверток.
– Тебе поручали на словах кое-что передать?
– Да, это так.
Ваха посмотрел на хозяина дома.
– Мансур, дадим возможность брату умыться с дороги и подкрепиться. А чуть позже мы еще поговорим о наших общих делах.
Хозяин увел своего махачкалинского родственника на кухню. Ваха, прихватив с собой папку и сверток, прошел в гостиную. Там, расположившись в удобных кожаных креслах – а отнюдь не на исфаханском ковре в центре помещения, не на полу, как это иногда практикуется, – при свете голубоватого ночника дожидались его еще двое мужчин. Это непростые
Добрый вечер (вайнах.).
