кабинку в выделенном ему для временного проживания номере.
Волков открыл дверь выданным ему комендантом ключом. В помещении имелся предбанник; здесь стоял пластиковый стол, несколько пластиковых же кресел и с полдюжины продолговатых шкафчиков для одежды и вещей.
Он быстро разделся, сунул одежду в один из шкафчиков и направился в другое помещение, где были установлены три душевые кабинки. Вошел в одну из них и включил воду…
Удивительно, но в последнее время он практически не возвращался в мыслях к расставанию с Марьяной. Он прожил с этой молодой женщиной, его сверстницей, врачом-педиатром из Балашихи, почти три года в гражданском браке. Впрочем, так их жизнь можно назвать лишь с большой натяжкой. Волков, в силу рода занятий и служебного положения, находился то в расположении, на базе, то в командировках, которыми так часто «балует» альфовцев начальство. Удивительно, что Марьяна терпела его три года, удивительно, что она не нашла себе другого мужчину, который был бы все время рядом и который мог бы дать ей гораздо больше, чем Волков…
«Мне надоело постоянно ждать тебя, Леша, – сказала ему Марьяна во время их последнего разговора. – Надоело не спать по ночам. Бояться, что тебя либо убьют, либо покалечат… Пока ты лежал в больнице, пока лечился, не хотела тебе этого говорить. А сейчас, когда ты выздоровел и крепко стоишь на ногах, скажу: будет лучше, если мы с тобой расстанемся и дальше будем жить каждый своей жизнью…»
Волков выключил душ. Вытерся полотенцем; держа его на весу, направился к двери, через которую можно попасть в «предбанник». Он уже протянул руку, как дверь вдруг распахнулась…
– Ой! – послышался голосок Анохиной.
– Упс…
– Ой… извините! Я не знала, что здесь еще кто-то есть!
– Я уже закончил. Минутку…
Волков сначала прикрыл чресла рукой, затем, сообразив, что в другой руке полотенце, повязал его на бедра. Светлана, на которой из одежды были лишь крохотные стринги, прикрыла грудь рукой, которой она еще вдобавок держала небольшой пакет с шампунем и мылом…
Возникла секундная неловкость. Алексей подался чуть влево, чтобы эта особа могла пройти мимо него, а он, соответственно, мог затем выйти в предбанник. Но Анохина в точности – в зеркальном отражении – повторила его маневр… Так что они оказались вновь друг напротив друга и едва не столкнулись на скользком плиточном полу. Тогда он сделал шаг вправо, пытаясь обойти ее с другой стороны. Но и Анохина – они мыслили, по-видимому, одинаково – сместилась, соответственно, влево… И уткнулась ему в грудь.
– Да что ж это такое… – не столько сердито, сколько обескураженно произнесла она. – Я могу пройти? Или мы будем и дальше бодаться в дверях?
Волков посторонился. «Соседка» наконец прошла, оставив после себя облачко аромата дезодоранта…
– Закройте, пожалуйста, дверь! – сказала она секундой позже. – Или вы собираетесь принять
